Бесполезно.

Казалось, останови его, и он умрет от апоплексического удара. Шею бойца переплели жгуты вен, словно в каждой из них было по огромному тромбу. А сердце продолжало неистово качать кровь.

– Саня...

По мере того, как уходила жизнь из этого никчемного араба, который перемешал в своей деятельности и торговлю людьми, и промышленный и коммерческий шпионаж, и приправил все это религиозной пряностью, – успокаивался и Скумбатов. Когда он разжал побелевшие пальцы, они дрожали.

Сергей прикурил сигарету и протянул товарищу. Но убрал руку, когда Один-Ноль хотел взять ее. Он сам сунул сигарету в губы Скумбатову и похлопал по плечу:

– Плевать на него.

Только сейчас до Сани, который ходил со своим разведрасчетом в рейды и уничтожал разрозненные банды боевиков, в открытых зарубах клал врага пачками, снимал часовых, судил мародеров и убийц по закону военного времени, – до Сани дошло... что он убил человека. О чем он, не вынимая изо рта пляшущей сигареты, и сообщил Марку:

– Сергей, я убил его. Если ты спросишь.

– Не собираюсь. Я все видел своими глазами. – Волна напряжения откатила совсем, на лицо Марка возвращались природные краски, пустота внутри заполнялась теплым чувством к товарищу, который все сделал правильно, но главное – сказал правильно пришлому арабу. Ни одного лишнего слова. То, что он не выговорил, осталось в его душе: то были слова о его друге, взятом в плен, проданном и перепроданном. А может, их и не было, или уместились они в короткий приговор, вынесенный старлеем Скумбатовым: «Ты солдат продаешь».

Сергей отечески улыбнулся ему:

– У тебя было трудное детство, Саня, несбыточные мечты. Расскажи мне свою историю, друг...

Устал. Ничто так не выматывает, как нулевой результат.

* * *

Машина с трупом Джавгара Аль-Шахри взорвалась на окраине Каспийска, откуда открывался красивый вид на море. Первыми к месту происшествия подоспели вездесущие мальчишки.

– Бизнесмена взорвали, – авторитетно заявил старший, лет двенадцати пацан. Чуть подумав, добавил: – Или мента.

Мог ли думать Саня Скумбатов, ломая горловые хрящи Джавгару, что в это время спасает совсем незнакомого человека?.. Один-единственный вопрос про пленника мог погубить его. Отвечая Марку, араб мог назвать заложника летчиком, пилотом... И уже второпях отвечать на другие вопросы: о каком летчике он говорит, о каких бомбово-штурмовых ударах в районе Элистанжи...

Три дня спустя сложившуюся ситуацию тщательно проанализирует полковник Мещеряков и на все вопросы даст исчерпывающие ответы.

А пока Марковцев и Скумбатов решали в расположении 77-й бригады морской пехоты срочный вопрос о переправке их в Чечню.

Лейтенант Найденов пока находился в Москве, и ему из одной столицы придется вылететь в пригород другой и привезти документы: удостоверения, командировочные предписания, пропуска в охраняемые зоны. И первым наладить контакт с офицером разведки в Ханкале.

Но главная информация, которую ждал из Москвы Марковцев, касалась Билана Кантемирова, индикатора, подтверждающего правоту Джавгара Аль-Шахри. Наполовину он ее подтвердил: на имя Билана Кантемирова было забронировано место на борту спецрейса, вылетающего в Грозный через три дня в 05.15 по московскому времени.

Существовало множество способов заставить бывшего министра МВД Чечни остаться в столице, но от этого ничего не изменится ни в Грозном, ни в голове командира ОМОНа.

Чечня, Гудермес,

9 июля, вторник

В Гудермесе тихо, никаких перестрелок, город контролируют братья Ямадаевы. В середине 1999 года Ямадаевы пришли к соглашению с командующим восточным фронтом генералом Трошевым, который со своими войсками осаждал Гудермес, и договорились о бескровной сдаче города.

Халид-старший следил за порядком в городе, Джабраил-средний входил в Гудермес с бойцами восточного фронта, а Сулим-младший выводил из города свои вооруженные силы.

Потом Халида Ямадаева назначили заместителем военного коменданта Чечни, Джабраил возглавил роту армейского спецназа, сформированную по приказу начальника Генштаба Квашнина, и спецназ начал охоту на ваххабитов. Как-то у Джабраила спросили: «Встанешь на защиту Казбека Надырова?» Спецназовец, подумав, ответил: «Конечно. Он же не выскочка, а глава республики. А я не бандит, я делаю то, что необходимо. Если бандита сейчас не убрать, завтра он ко мне домой придет». – «А если Надыров не будет президентом?» – «Он будет президентом», – уверенно ответил Ямадаев.

* * *

Еще засветло к дому Джабраила подъехал «УАЗ» с военными номерами. Весь в пыли и грязи, видимо, проделал долгий путь. Из машины на землю шагнул высокий худой человек в камуфляжных брюках и черной майке, поверх которой была надета «разгрузка» с пустыми кармашками. Двое охранников тщательно обыскали его.

– Джабраил ждет тебя, – наконец сказал один из них – среднего роста, широкоплечий спецназовец, вооруженный новым «калашниковым».

Ямадаев действительно поджидал гостя. Он по-доброму рассмеялся, пожимая руку Скумбатову и похлопывая его по спине.

– Вот уж действительно неожиданная встреча. Честно, Саня, никогда бы не подумал, что мы снова встретимся. – Командир спецназа провел Скумбатова к столу. – Водку будешь?

– Нет, – отказался Один-Ноль.

– Пиво есть. Принесут холодное, из погреба.

– Ладно, давай пивка, – согласился гость. В конце 1999 года вместе с ротой спецназа Ямадаева расчет Скумбатова, которым в ту пору командовал старший лейтенант Виктор Заплетин, по приказу ГРУ провел масштабную операцию и накрыл в горах довольно крупный отряд бандитов. Джабраил знал каждого бойца расчета в лицо, но не знал по фамилиям и к какой части они прикомандированы в Гудермесском районе.

– Ты отошли своих людей, – попросил Один-Ноль, – нам с тобой один на один поговорить надо.

– Я понял, Саня. Потому удивился, когда в Ханкале мне сообщили, кто сегодня будет моим гостем. О чем конкретно ты хочешь поговорить? – спросил Джабраил, когда за охранником закрылась дверь, а Скумбатов сделал первый глоток ледяного пива.

– Про Малика Абдулгамидова.

– А что про него говорить? – Чеченец пожал широкими плечами. – Я не люблю Малика, Малик не любит меня.

– Да я не про любовь спрашиваю.

– Давай я отвечу по-другому: мы делаем разную работу. Если хочешь, я покажу, какой величины подвал в моей роте – в футбол можно играть. Но там мало кто задерживается. Арестованных я отправляю в Ханкалу, зачем они мне здесь? И еще одно, Саня, – про любовь, ты зря меня остановил. Вы, русские – гражданские, военные – не любите ментов. Вот и мы, чеченцы, ментов не любим. А Малик – мент. Но он мой земляк, понял? Так что если рассчитываешь на очень откровенный разговор, не жди его. Как пиво?