Липник с заряженной «шайтан-трубой» добежал до казармы, соседствующей со столовой, присел на колено, навел на окно. Где-то там наверняка есть оружейная комната. Нельзя оставлять это дело без особого внимания. Огненный смерч ворвался в помещение, где на время завтрака оставались лишь дневальные. Рвануло оглушительно, что-то посыпалось, рухнула какая-то перегородка.

Остальные ополченцы тоже не сидели сложа руки. Несколько человек под командованием Ковальчука бросились к подземному хранилищу боеприпасов. Охрана встретила их огнем.

Часовых забросали гранатами и пошли на штурм, стреляя из автоматов. Горденко с Верещагиным били из «РПГ», круша пандус, ворота. От охраны, не успевшей толком ничего сообразить, остались лишь дымящиеся куски тел.

Николаев и оба гранатометчика заняли оборону у входа. Добровольский и Панченко, нагруженные рюкзаками со взрывчаткой и всем необходимым для творческой работы, спустились внутрь. Ковальчук прикрывал их.

Андрей повел на штурм свою группу, немногочисленную, но хорошо вооруженную. Голуб и Костюк тащили гранатометы, за спинами у них болтались автоматы. Дорофеев бежал с пулеметом. Капитан прыжками несся по скрипящей деревянной лестнице. Позади пыхтел как паровоз Костюк.

Обе группы уже вступили в бой, а Андрей со своими ребятами все еще копался. Он первым вышел на вторую террасу и как будто попал в новый мир. Звуки боя приутихли, словно между уровнями выросла стена. Лесополоса из криворуких деревьев призвана была защищать артиллерийские позиции от посторонних глаз.

Во внушительный ров вела лестница, прорубленная в бетоне. А вот и те самые проклятые капониры с бойницами. Оценивать масштабность сооружения капитану было некогда. Ясное дело, что все это построили не украинские военнослужащие, а Советская армия, честь ей и хвала.

Он швырнул гранату, не видя, есть ли кто во рву, скатился по лестнице, залег под склоном. Окуленко машинально отметил вмятины и повреждения в бетоне, практически не влияющие на жизнеспособность конструкции. Ополченцы неоднократно били по этому рву из «Нон», но без всякого толку.

С противоположной стороны кто-то крикнул:

– Андрюха, не стреляй, это мы!

Голуб с Дорофеевым разбежались в разные стороны, упали. Теперь капитан видел, куда скрывалась вражеская техника после того, как производила разрушительные залпы. В стенах рва чернели два провала, по ширине вполне достаточные, чтобы через них прошла тяжелая техника.

В подземелье, видимо, был тоннель, а эти два проезда смыкались с ним. В данный момент во рву ничего не было, только голый бетон. Значит, самоходки внизу. Укропы еще не выгоняли их и не сделают этого. Экипажи «Акаций», видимо, тоже завтракали в столовой.

Капитан бросился вперед короткими перебежками. Опасность крылась в этих черных провалах. Он не ошибся. В ближайшем проезде что-то мелькнуло. Вылетела и покатилась граната. Охнул Костюк, падая плашмя. Андрей тоже успел лечь, прикрыл голову. Наступательная противопехотная граната. Радиус действия небольшой, разлет осколков минимальный. Рванула словно петарда и не причинила никакого вреда.

– Покажи им, Леха, кузькину мать!

Опыт обращения с гранатометом у Костюка имелся. Он взгромоздился на колени, а Андрей держал на прицеле черный проем. Выстрел попал куда надо. Ударная волна пошла внутрь. Где-то в темноте заорали люди.

С противоположной стороны поднялись Голуб с Дорофеевым, устремились к «своему» проему. Оттуда никто не стрелял. Дорофеев прижался к стене в шаге от входа, метнул гранату за угол. Когда разлетелись осколки, он широко расставил ноги и полоснул в темноту из «РПК».

– Чисто, Андрюха!

– Да уж, чище некуда, – заявил Голуб, заглядывая внутрь из-за спины Дорофеева. – Командир, там ворота, дистанция десять метров, все заперто.

Возможно, ворота были неисправны. Ну что ж, меньше геморроя и больше шансов выжить. Андрей приготовил гранату, бросился вперед, вкатил ее внутрь, отпрянул к косяку. Четыре секунды, пыль столбом.

– Фонари на лоб! – скомандовал он, выдернул из подсумка компактный фонарик с перекрещенными резинками, одной рукой натянул его на голову.

Командир машинально отметил, что другие сделали то же самое, и повел свой отряд в сумрачные катакомбы.

Шахта имела арочный полусвод, стены были выложены кирпичом. Внушительная ширина, большой радиус разворота, чтобы могла протиснуться самоходная гаубица. Шахта по спирали уходила вниз. Она не освещалась, что в общем-то логично. Любой самодвижущийся механизм, включая артиллерийскую установку, имеет свои фары.

Окуленко споткнулся о неподвижное тело, отпрянул к стене. Фонарь на лбу озарил оскаленный рот, обожженную кожу лица и рваную рану в груди. Неподалеку валялся еще один военнослужащий, уничтоженный выстрелом из гранатомета. Остальные караульные благоразумно отступили, но вполне могли затаиться за любым поворотом. В этих странных украинских войсках временами встречались храбрые люди.

Капитану приходилось бросать гранаты и прижиматься к стене. Гремело оглушительно, эхо носилось по подземелью, что-то сыпалось с потолка. Сопротивления никто не оказывал. Похоже, выжившие укропы сбежали в тоннель.

Товарищи шли за Андреем, перебегали от стены к стене. Они погружались все ниже. Такое ощущение, что потолок опускался, придавливал их к полу. Окуленко подумал, что они уже сделали виток в 360 градусов. Пора бы выбраться из этой надоевшей спирали. На заключительном этапе погружения Дорофеев обогнал его. Капитан прижался к стене, вытер пот со лба.

– Славно развлекаемся, Андрюха. Может, прервемся, выйдем покурим?

– Курение вредит здоровью, Пашка, – в том же духе отозвался Андрей, извлекая очередную гранату. – Отойди-ка, не лезь поперед батьки.

Окуленко первым выкатился в широкий, прямой, как стрела, тоннель. Получи, фашист! Он метнул очередную «РГД». В свете фонаря мелькнул зеленый камуфляж, кто-то бросился за гору ящиков.

«Сейчас сдетонирует!» – подумал Андрей, откатываясь к стене.

Но, слава богу, ящики, складированные штабелями, были набиты не боеприпасами. Их разметало, как труху. Дорофеева чуть не прибило. Он вовремя рухнул на колени.

В тоннеле трещали беспорядочные очереди, мельтешили огоньки. Здесь, как ни странно, имелось мутное освещение. На стенах висели плафоны, где-то поблизости работал генератор. В фонарях теперь не было смысла. Хуже того, работать с этими светляками на лбу становилось смертельно опасно.

– Выключить фонари! – прокричал капитан.

Ополченцы вслед за ним скатились в тоннель, сорвали с себя осветительные приборы.

Голуб произвел выстрел из гранатомета. Ударная волна окатила всех четверых, врезала по мозгам. Но противнику досталось больше. Рвануло метрах в сорока, истошно завопил раненый.

Оценивать ситуацию командиру приходилось моментально. Они находились в широком бетонном тоннеле. До потолка не меньше четырех метров. Тусклый свет, ниши, заполненные какими-то коробками, ящиками. Там же верстаки, небольшие станки – токарные, фрезерные, расточные. Слева тоннель упирался в глухую бетонную стену.