— Да, — тихо сказала она. — Очень.

Мистраль посмотрела на закрытые ставни.

— Я знала, — сказала она. — Могу поспорить, это он убил профессора.

Беатриче попыталась быстро переменить тему:

— У меня была сестра, как ты. То есть… — Она улыбнулась. — Почти как ты. Она сейчас могла бы быть твоего возраста.

— А почему у тебя ее больше нет?

— Нас разделили. Такое бывает, когда родители… ссорятся.

— У меня нет родителей. У меня только мама, так что она ни с кем не может поссориться, — заметила Мистраль.

— Иногда это лучше, знаешь? Я выросла с отцом и… — Неприятные воспоминания пронеслись у нее перед глазами.

Мистраль непонимающе посмотрела на нее, но не стала задавать лишних вопросов. Она провела рукой под глазами.

— Хочешь платок? — спросила Беатриче.

— Я не плачу.

В комнате наступила гнетущая тишина. Мистраль решила прервать ее и спросила:

— Как тебя зовут?

— Беатриче, — ответила девушка.

— Я Мистраль.

— Очень приятно, Мистраль.

— Ты правда думаешь, что это скоро закончится?

Беатриче нервно кивнула. Она смотрела на Мистраль и видела себя саму в четырнадцать лет. Запертую в комнате в ожидании, пока папа решит, что наказание окончено, и выпустит ее.

— Конечно, я говорила серьезно. Конечно.

Мистраль нервно сжимала руки. Беатриче прислушивалась к уличному шуму. Ей показалось, что она узнала мотор своего «Мини-купера». И услышала, как внизу хлопнула дверь.

— Что случилось? — спросила Мистраль.

— Ничего, — ответила Беатриче, выходя из комнаты.

Якоб Малер вернулся.

— Хорошо. Никуда не уходи, — сказал Гермес по телефону. — Я сейчас приду.

— Куда мы едем? — спросил Харви, глядя, как инженер мечется по квартире, словно молния, смахивая капельки с еще влажных волос.

Он открывал и закрывал все ящики. Ключи от его мотоцикла исчезли, как всегда.

— Да как же это возможно? — рассерженно воскликнул он.

Телефон снова зазвонил.

— Ответь!

Харви поднял трубку и несколько мгновений слушал женский голос, который тараторил, не переводя дыхания. Догадываясь, о ком идет речь, он прикрыл трубку рукой и прокричал:

— Гермес! Твоя мама!

— Скажи ей, что меня нет, — ответил инженер, роясь в куче грязных футболок. — Да куда же я их положил?

Харви убрал ладонь от трубки и сказал:

— Синьора… Гермес сейчас…

— МЕНЯ НЕТ! — прокричал мужчина в глубине комнаты.

Он только что нашел ключи в пустой вазе. Схватил их, прибежал к Харви, вырвал у него из рук телефон и уточнил:

— Привет, мама. Слушай: что бы там ни было, мне все равно. Нет, нет, нет, нет. Меня сегодня действительно нет!

И бросил трубку.

Потом присел на корточки перед Харви и объяснил:

— Звонила Электра. Кажется, она нашла… с ума сойти…

— То есть? — спросил Харви, чувствуя, как бьется его сердце.

— Это старинная римская легенда… Несколько веков назад на острове Тиберина жил монах…

— Я его знаю, — перебил Харви. — Это тот остров, где все началось.

Гермес проигнорировал эту вставку и продолжил:

— Его звали брат Орсениго. Он был зубодером.

— Кем? — переспросил Харви.

— Кем-то типа зубного врача. Но он не лечил зубы. Он их удалял. И делал это прямо руками.

Харви машинально засунул руку в рот.

— Это не для меня, спасибо.

— А весь Рим ходил к нему, потому что он не брал денег. Засовывал пальцы тебе в рот и… крак! Нету зуба, нету боли. Говорят, что к нему приходил даже Папа Римский, и что в этот день пальцы монаха были особенно нежными. Единственная вещь, которую Орсениго просил за свою работу, — сохранить зубы, которые он вытаскивал. В течение своей жизни он собрал почти два миллиона зубов.

Харви неожиданно озарило:

— Эта история как-то связана с зубом, который мы нашли в чемоданчике?

— Кажется, да, — ответил Гермес. — Электра нашла сундук брата Орсениго. В нем, естественно, зубы. И на всех зубах… что-то написано.

Харви вытаращил глаза.

— Хочешь сказать, что на зубах… какое-то послание? — предположил он.

— Именно. Я еду посмотреть, — сказал Гермес.

— Я с тобой.

— Нет, — остановил его Гермес. — Ты пойдешь к моему другу. Без меня.

— Меня тут же арестуют…

— Не думаю, что за ним следят, он не самая крупная рыба, всего-навсего пират, который переписывает фильмы и песни. Но он… знаешь, такой… он из тех людей, которые все обо всех знают.

— Нет. Не знаю, какой.

— Попытайся быть хоть чуть-чуть поприветливей… — Гермес подошел к столу, чтобы нацарапать что-то на листочке. — Он может быть именно тем человеком, который что-то знает о мужчине со скрипкой. Например, видел ли его кто-нибудь. Или какие-нибудь слухи… — Он протянул Харви листочек. — Иди к нему от моего имени и спроси все, что ему известно. Но не слишком дави на него и не говори ему, как тебя зовут.

— По-моему, это все подозрительно, — заметил Харви.

— Именно. Но ты же хочешь хоть что-нибудь сделать, не так ли?

— Что это за Букатино? — спросил мальчик, читая бумажку.

— Ресторан в нескольких кварталах отсюда. Пройдешь триста метров и повернешь направо. Не ошибешься.

Гермес открыл дверь гаража.

— А как я узнаю твоего друга? — спросил Харви уже на пороге.

— Это просто… — пробурчал мужчина, надевая шлем. Он садится на сиденье и нажимает на газ. — Он очень похож на Васко Росси.

— Что это значит?

— Вы в Америке не знаете Васко Росси?

— Никогда не слышал.

Двигатель мотоцикла зашумел, как военный вертолет.

— Он маленького роста, с небольшим животом и длинными волосами. Его зовут Джо. Ты его узнаешь, потому что ему оперировали голосовые связки, и, чтобы говорить, он использует небольшую коробочку-усилитель, которую приставляет к шее.

— Коробочка-усилитель, — запомнил Харви.

— И закрой гараж! — прокричал Гермес, уезжая по снегу.