– Коллега… – вздохнул профессор.

Затем он услышал голос Сон-Сар.

– Эй! Эй! – размахивала руками арсианка, она стояла на галечном островке возле дальней стены пещеры.

Профессор заторопился к Сон-Сар, но ноги вязли в рыхлом дне, а вода словно толкала в противоположную его движению сторону.

Из тумана вывалился красный. Он пронесся у Семеныча над головой, жужжа короткими крыльцами, и упал в озеро. Отряхнулся и тут же истошно застрекотал, потирая задними лапами по брюшку. С десяток богомолов бросились на врага и в один миг разорвали красного на куски. Но сигнал был подан: в вышине задребезжали крыльца захватчиков.

Богомолы не ведали страха, они были готовы драться до последнего. Но профессор отчетливо воспринимал их озадаченность. Что-то шло неправильно, не так, как обычно.

Сам собой напрашивался ответ, что красные поставили перед собой задачу, не считаясь с потерями, во что бы то ни стало захватить пару двуногих пришельцев. Чтобы построить в будущем руками потомков Семеныча и Сон-Сар техногенную цивилизацию. Но профессор догадывался, что этот ответ может быть верен лишь отчасти.

Просто уровень развития Пещерной страны, влияние и перспективы богомолов оказались слишком высоки и заметны другим обитателям Подлунного мира. Сообщество богомолов-рабовладельцев достигло или же приблизилось к своему пику. Значит, Карфаген должен быть разрушен, пока он не подмял всю планету. И то, что накопилось под конусом «муравейника» – куколки, экспериментальные виды, двуногие пленники, – должно быть отнято, присвоено, спрятано в глубине «муравейника-два».

В воде тяжело ворочались, скрытые клубами пара, «медведки». Сотни крыльев поднимали ветер и клубили туман. Черные солдаты постепенно заполняли пещеру, просачиваясь через многочисленные ходы и едва заметные лазы. Перед одним из коридоров сгрудились робкие и недоумевающие рабочие. Профессор понял, что богомолы собираются использовать трудяг в качестве живой баррикады.

Сон-Сар схватила Семеныча за руку.

Профессор услышал немой приказ идти в коридор, который должны были с минуты на минуту заблокировать рабочие. В воздухе уже начался бой. Под сводами пещеры метались едва различимые в дымке тени. Снова во все стороны летели куски хитина, тяжелые капли лимфы и похожие на осколки витражей обрывки крыльев.

Семеныч и Сон-Сар вбежали в коридор. И за ними последовала пятерка богомолов, остальные собрались принять бой в пещере.

Коридор шел прямо, люминесцентное свечение ворсистого мха на стенах и своде становилось ярче с каждым шагом. В конце концов они оказались в очередной пещере. Этот зал, в отличие от соседнего, не заволакивала паркая дымка, внутри было много света и еще больше – теней. Каменный мост вел над просторным котлованом размером со стадион. Неоновое свечение поднималось к самому своду, от этого сине-сиреневого света было больно глазам.

Сон-Сар закрыла лицо руками. Профессор поглядел вниз, и у него закружилась голова.

То, что находилось на дне котлована, в первую секунду напомнило Семенычу включенную газовую конфорку гигантских размеров. Мерцающие бело-синие нити энергии переплетались, образуя устойчивую структуру. Больше всего эта структура походила на замысловатую паутину с отверстием в центре. В воздухе пахло озоном, когда профессор перевел взгляд на арсианку, он увидел, что редкие волосы на ее голове стоят дыбом.

Богомолы потребовали продолжать движение.

– Что там? – профессор указал рукой вниз и поглядел в пылающие отраженным светом фасетки ближайшего обитателя Пещерной страны.

Паутина Миров, сплетенная Великой Паучихой. Наша Вселенная.

Профессор лишь поднял очи горе.

Они снова устремились вперед. Мост был широким и надежным, но Семеныч все равно невольно сбавлял шаг и время от времени разводя руки в стороны, пытаясь удержать равновесие.

Очередной ход. Тоннель в форме равнобедренного треугольника. Сквозь мох и плесень угадывается каменная кладка.

Но удивляться и осматриваться нет времени: на площадке перед входом в тоннель богомолы остановились. Стали переминаться с лапы на лапу, словно в нерешительности. В их мыслях царил хаос, профессор ничего не мог разобрать, и это его испугало до дрожи в коленях.

Из тоннеля донесся раскатистый грохот, ход вычихнул на площадку облако пыли. Богомолы синхронно отступили к мосту. Стену рядом с входом в тоннель расколола трещина. Камни застучали по склонам котлована, сваливаясь к неоновой «паутине».

Из стены выпростался белесый корень, завис над площадкой в дюжине шагов от Семеныча и Сон-Сар.

Нет, не корень. Скорее – бутон.

Бутон раскрылся с влажным шелестом. Профессор увидел ребристую склизкую трубу, плотно заполненную красными и «скорпионами».

Захватчики повалили на площадку. Богомол, который кинулся им наперерез, был облеплен красными и сброшен в котлован.

«Скорпион» потянулся к Сон-Сар и сомкнул поперек ее груди клешню. Арсианка завопила, «скорпион» деликатно поднял добычу над собой.

– Помоги! Умоляю, помоги! – Сон-Сар тянула к Семенычу руки и била в воздухе ногами.

Профессор, рыдая от ужаса и безысходности, метнулся к отступающим на мост богомолам. Последний из хозяев Пещерной страны повернулся к Семенычу, и профессор понял, что его хотят пропустить вперед. Но когда он подошел ближе, богомол без замаха ткнул его пилой передней лапы.

Густая кровь забарабанила по камням. Профессор охнул и повалился навзничь.

Он не чувствовал боли, лишь сильную слабость и головокружение, словно был мертвецки пьян. Он видел, как бегут по мосту богомолы, как «скорпион» с Сон-Сар протискивается через раскрытый «бутон» в трубу.

Красные окружили Семеныча плотным кольцом. Их вооруженные рапирами хоботков головы склонились над умирающим. Профессор понял, что идет беззвучное совещание. Красные размышляли, что делать с двуногим…

Наконец решение было принято. Красные развернулись и ушли. Их уход Семеныч воспринял с облегчением: больше всего на свете в тот момент он не хотел, чтобы его кантовали и предпринимали судорожные попытки заштопать его раны.

Перед тем как профессор закрыл глаза в последний раз, он увидел странное зрелище.

Из треугольного тоннеля строем повалили рабочие. Их хитин был ярко-красного цвета, и пропорциями они не походили на рабов богомолов. В челюстях трудяги красных сжимали маленьких фагов.

Фаги были недовольны таким обращением. Они рассерженно шевелили бахромой червеобразных отростков, что располагалась сверху и снизу их бочкообразных тел. Фаги выбрасывали наружу желудки и болтали ими на весу, роняя тягучую слизь. Фаги источали свой печально известный смрад.

Однако Семеныч откликнуться на этот зов уже не мог.

Серо-зеленые стволы, облепленные оранжевыми бутонами орхидей, уходили в безмерную высь, туда, где шелестели и гнулись под ветром исполинские парусные кроны. Внизу же воздух был влажен и затхл. Усеянные крючками, лианы свисали неподвижно. Ядовитые улитки, поводя рожками, длиной в палец, неспешно пробирались между белесыми спороносами, готовыми лопнуть от малейшего прикосновения.