Патруль?

Вот они, идут по другой стороне улицы. Кепки, голубые рубашки с нашивками, тонкие синие жилеты, каменные лица и безразличный взгляд.

Патруль!

Какого черта им здесь нужно? Сколько сидел, выслеживал, ни разу полицию не замечал, следовательно, это не их регулярный маршрут. Кого-то ищут? Меня⁈

(Успокойся, мать твою, что с тобой происходит⁈)

— Да, милый, выдыхай, не психуй попусту, — подбодрила Муза. — Это всего лишь копы, мало ли что им в этом квартале понадобилось.

Она права, черт их знает. Нужно действовать согласно плана. Я слез со стула и не торопясь пошел через дорогу, смешавшись с толпой. Кто-то сказал бы, что слишком раннее время я выбрал, учитывая, сколько народу на улицах, и был бы прав. Однако в таком потоке легче затеряться, да и время было как раз подходящим. Пока все верят в шаблоны, легче удивить. Зачем подозрительно шнырять по пустым улицам под утро, когда можно войти незамеченным через парадных вход?

Лестничный пролет, ещё один. Тело так и просит дать ему волю, желание сорваться вперед к своей новой любви нестерпимо жжет внутренности. Пальцы чесались, я не удержался и подул на них, на удачу. Сегодня это должно произойти, я представить себе не мог поражение.

Бреду по коридору до конца, вот мое окно с непримечательным цветком на подоконнике, сердце непозволительно быстро стучит, нужно успокоить его бег. Не торопись, выжди ещё немного времени.

Я открыл окно и вдохнул прохладу: уличные фонари источали запах морской пены, их свет был лазурным и черным, как отголосок грома. Началось. Все перемешалось, вкус стал звуком, а цвет запахом и наоборот.

Фокус молчал, в коридоре было пусто, ни один глазок не направлен на нужную дверь, ни одной камеры, помимо моей. Вперед.

Отмычка тихо провалилась в скважину, язычок замка издал щелчок. Дверная ручка мягко опустилась, я потянул её на себя и вдруг раздался звук. Я опешил на мгновение, он показался мне чудовищно громким, бесцеремонным и пошлым, нарушившим мою идиллию.

Я тряхнул головой, прислушался. Музыка. Да, музыка, точно, но не изнутри, как должно быть, Муза молчала. Это играла на скрипке Кацури. Я застыл, крепко сжимая перчаткой дверную ручку. Я слушал.

Медленная мелодия лилась из её квартиры, не отполированная, далекая от идеала, но пульсирующая жизнью. Смычок неторопливо и дотошно выводил яркую, кричащую и грустную линию звука, которая вдруг резко сменилась бурным всплеском чувств.

Смычок прерывисто взвился по струне, выдавая феерию острых, оскалившихся нот. Ярким каскадом удары музыки ворвались в мое внутреннее ухо, заставив Музу широко открыть глаза и придержать меня за рукав. Мелодия только разгонялась, ускорялась, как колеса поезда, ещё и ещё и ещё быстрее! Смычок рвал и метал, стучал о струны рикошетом, отбивал по ним дробь, не забывая о мелодии. Ускорение достигло апогея, все вокруг наполнилось болью музыки, что пытался передать творец, и на самом пике, когда казалось, что невозможно сдержать бешеный ритм и дальше, водопад звука иссяк.

В нос ударил запах табака и сырости, тусклый свет в коридоре полоснул по глазам, на языке остался привкус такояки. Черт, — запал исчез, будто его и не было.

Мелодия вернулась к началу, спокойным и протяжным стонам скрипки неумелого музыканта.

Я сел на пол в коридоре, упершись затылком в дверь.Я хотел ещё немного послушать её игру.

Муза присела рядом, вглядываясь мне в глаза. Ей было интересно, разделяю ли я её позицию.

— Она ещё жива, — произнес я вслух, обращаясь к своей спутнице.

— Да, малыш, ещё рано, — грустно кивнула она. — Мы не можем. Пока нет.

Мори Кацури продолжала сражаться.

У меня не было другого выхода, кроме как подождать.

* * *

— Что делать будем? — спросила Муза, когда мы вышли из здания. Стояли и озирались, как брошенные щенки.

— Без понятия, — произнес я обреченно.

Прошел по тротуару вверх по улице, остановился у очередной палатки, взял чай. Закурил и задумался.

Муза юлила вокруг, не находя себе места. Я подвинул ей чай, но она лишь пренебрежительно фыркнула.

— Котенок, давай воспользуемся запасным? — предложила она, просяще заглядывая в глаза.

Я не готовился к убийству запасного. Не проверял камеру, не просчитывал маршрут. Там все должно быть легко, но все же… Она же знает, что без подготовки я работать не люблю.

— Да ладно тебе, сколько раз мы так делали, ну? — канючила она. — Сколько можно меня сдерживать? Смотри, доиграешься, потеряешь вдохновение и меня в придачу.

— Нет, не потеряет, он парень талантливый.– Услышал я голос сзади.

Обернулся и исподлобья посмотрел на Ичибана, что с беззаботным видом стоял за столиком с пластиковым стаканчиком в руке.

Ну и как это понимать? Вы теперь вдвоём меня донимать будете⁈ (Есть еще я, почему ты всегда обо мне забываешь⁈)

— Опять меня бить будешь, или как? — поинтересовался Аоки с улыбкой на устах. — Может, в этот раз пропустим наш милый обряд с оскорблениями и попыткой навалять собственному подсознанию?

Я не ответил и отвернулся. Не хватало ещё в толпе народу начать ругаться с мертвым коллегой по цеху.

— Ты хочешь знать, чего я приперся, так?

Я еле заметно кивнул.

— Я пришел тебя поддержать, аники! — хохотнул он. — Запасной вариант совсем не плохая идея, и ты это знаешь. Твоя Муза права, нужно хватать моти, пока не остыл.

— Соглашайся, малыш, — Муза появилась у плеча и обратилась ко мне, старательно игнорируя призрак Аоки. — Можно сходить на разведку, а там, как пойдет. Только этого мудака брать не будем.

— Эй! Я на вашей стороне, вообще-то! Посижу тихо на галерке, никого не побеспокою. Слушай, парень, у меня опыта не меньше твоего, этот город я знаю как свои… ээ три пальца, — продемонстрировал он покалеченную руку. — Я пригожусь, вот увидишь.

Я вздохнул и отставил чай. Тяжело бороться с самим собой, когда тебя так много.

Если кто-нибудь из вас полезет в мое тело или только приблизиться…

— Нет, милый, я бы никогда…

— Ты за рулем, бродяга!

Черт с вами. Вечер еще не закончился, пойдем проверим как там дела у Торы Ямасито.

* * *

Тора Ямасито. На вкус его имя похоже на копченый угорь, не знаю почему.

Как я его нашел, если бы вспомнить… Ах да, довольно-таки легко. Это всегда просто, если знаешь разновидности пустышек. Иногда мне всерьез кажется,