— Я сожалею, очень сожалею.

— Вы же не нарочно, — сказал элегантно одетый, снова сосредоточившись на англичанах, которые теперь сидели в первом ряду кафе в центре площади. Он тронул за руку человека в куртке. — Они сели.

— Вижу.

— Что будем делать? — спросил Холкрофт.

— Действовать, — ответила брюнетка. — Точно выполняйте то, что вам скажут.

— Начали, — сказал человек в дорогом пальто.

— Поднимайтесь! — скомандовала женщина. — Выходите вместе со мной и поворачивайте направо. Быстро!

В замешательстве Холкрофт встал со своего стула и вышел из-за столика. Пальцы женщины сжимали его руку. Они перешагнули через ограждение.

— Направо, — снова произнесла она. Холкрофт повернул направо.

— Быстрей! — повторила она.

Он услышал за собой звон разбитого стекла, сердитые крики и оглянулся. Двое англичан выскочили из кафе, столкнувшись с официантом. Все трое были залиты вином.

— Еще раз направо, — скомандовала женщина. — Входите!

Он сделал, как ему было ведено, проталкиваясь через толпу к другому кафе. Оказавшись внутри, женщина остановилась. Ноэль инстинктивно повернулся и посмотрел на площадь.

Англичане пытались отделаться от разъяренного официанта. Тот, который был в пальто, бросил деньги на стол. Его соратник, успевший уже подбежать к выходу, бросал безумные взгляды в том направлении, куда скрылись Холкрофт с девушкой.

Ноэль услышал крики. И застыл в изумлении: не более чем в двадцати футах от места, где находились агенты, стояла брюнетка в блестящем черном плаще, в массивных очках в черепаховой оправе и белом шарфе. Она стояла, крича на кого-то достаточно громко, чтобы привлечь внимание окружающих.

Включая англичан.

Внезапно она смолкла и побежала по оживленной улице в сторону южного склона Монмартра. Британские агенты припустились за ней. Толпа молодых людей в джинсах и куртках преградила им путь. Слышались разгневанные выкрики; потом до него донеслись пронзительные свистки жандармов.

Монмартр превратился в сущий ад.

— Пошли. Быстрей! — Брюнетка — та, что была с ним, — снова схватила Ноэля за руку и вытолкнула его на. улицу. — Налево, — потребовала она, проталкивая Холкрофта сквозь толпу. — Туда же, где мы были.

Они приблизились к столику за цветочным ящиком. Человек в дорогом пальто все еще сидел там. При их приближении он поднялся.

— Здесь могут быть другие агенты, — сказал он. — Быстрей!

Холкрофт и женщина побежали дальше. Они достигли узкой боковой улочки, по обеим сторонам которой располагались небольшие магазины. Единственным освещением квартала был неяркий свет витрин.

— Сюда! — произнесла бегущая рядом с Ноэлем женщинa, схватив его за руку. — Машина — справа, первая от угла.

Это был «ситроен». Выглядел внушительно и вместе с тем неприметно. На кузове виднелись следы грязи, на колесах — грязь и пыль. В пыли были и стекла.

— Садитесь за руль, — скомандовала женщина, протягивая ему ключи. — Я сяду сзади.

Холкрофт сел в машину, пытаясь сориентироваться. Он включил двигатель. Машина задрожала. Она была оборудована мощным двигателем, позволявшим развивать огромную скорость.

— Поезжайте прямо к подножию холма, — произнесла женщина. — Я скажу, где повернуть.

В течение следующих сорока пяти минут последовала серия виражей и неожиданных поворотов. Женщина указывала направление в последнюю секунду, вынуждая Ноэля ожесточенно крутить руль, чтобы выполнить ее указания.

Извилистая дорога, по которой мчался, кренясь набок и задевая травянистую насыпь, «ситроен», вывела их на шоссе к северу от Парижа. Холкрофт изо всех сил вцепился в руль, пытаясь сначала выровнять машину, а потом протиснуться между двумя почти параллельно идущими впереди автомобилями.

— Быстрей! — подгоняла брюнетка с заднего сиденья. — Вы можете быстрей?

— Господи! Я и так выжимаю больше девяноста пяти миль!

— Следите за зеркалами, а я буду следить за выездами. Жмите!

Минут десять они ехали в молчании. Ветер и занудное жужжание колес сводили Ноэля с ума. Это какое-то безумие, подумал Холкрофт, переводя взгляд от переднего стекла к зеркалу заднего вида и залепленному грязью боковому зеркалу. Что они вытворяют? От кого убегают они теперь, когда Париж остался позади? Подумать об этом времени не было: женщина снова завопила:

— Следующий выезд. Вот этот! Он едва успел притормозить и повернуть. С пронзительным визгом машина остановилась у знака «стоп».

— Не останавливайтесь! Налево!

Доли секунды неподвижности стали единственной паузой в этих сумасшедших гонках, которые вновь возобновились: выжимание скорости на темных загородных дорогах, внезапные повороты, рявкающие над ухом грубые команды.

Лунный свет, разливавшийся над великолепием Сакрэ-Кер, сейчас освещал полоски фермерских земель. Неясно вырисовывались причудливые силуэты амбаров и силосных башен: появлялись и исчезали маленькие домики с соломенными крышами.

— Вот дорога! — закричала женщина.

От шоссе с гудроновым покрытием, по которому они ехали, ответвлялась проселочная дорога, почти неприметная за деревьями. Ноэль притормозил и свернул на проселок. Машина запрыгала, но голос позади него не позволил ехать медленнее:

— Торопитесь! Мы должны перевалить через холм, чтобы не было видно наших огней.

Холм был крутой, а дорога очень узкая. Холкрофт нажал на акселератор. «Ситроен» устремился вверх. Они достигли вершины холма. Ноэль вцепился в руль, будто боясь, что тот вырвется. Спуск оказался не менее крутым. Дорога свернула влево и снова выровнялась.

— Осталось не больше четверти мили, — сообщила спутница.

Холкрофт был в полном изнеможении; ладони его взмокли. Он и женщина оказались в самом глухом и темном месте, какое только можно себе вообразить. В густом лесу, на дороге, которая не значилась ни на одной карте.

Вдруг он заметил дом. Маленький, крытый соломой дом на ровной полянке среди леса. В доме горел слабый свет.

— Остановитесь здесь! — последовала команда. Но уже не тем строгим голосом, который терроризировал его в течение почти часа.

Ноэль остановил машину прямо перед дорожкой, что вела к дому. Он несколько раз глубоко вздохнул и отер пот с лица, на мгновение закрыв глаза и мечтая, чтобы отступила головная боль.

— Обернитесь, пожалуйста, мистер Холкрофт, — попросила женщина, в голосе которой не осталось и следа резкости.

Он повиновался и замер, глядя в темноте на женщину на заднем сиденье. Блестящих черных волос и очков в тяжелой оправе как не бывало. Белый шарф был на месте, но теперь оказался частично скрыт длинными белокурыми волосами, струившимися на плечи и обрамлявшими лицо — очень милое лицо, которое он видел уже где-то раньше. Не то же самое лицо, а очень похожее; тонкие черты, любовно Слепленные в глине, прежде чем резец коснулся камня. В этом лице не было холодности, а во взгляде — отстраненности. Скорее, ранимость и заинтересованность. Она говорила спокойно, вглядываясь в него из полумрака: