– Вы с Миленой, герцогиня, вон там.

Он намерен забрать Люсинду с собой?

– Герцог, вы очень любезны, предоставив своей супруге не стойло в конюшне, а дом для прислуги.

– Конюшня занята, здесь четыре весьма недурные лошади, что, несомненно, придется вам по вкусу. И дом для прислуги, как вы его называете, весьма недурен, разве что в нем нет бальной залы и гобеленов. Бальная зала вам ни к чему, гобелены и еще кое-что привезут завтра.

– Теперь мне это не требуется. Благодарю вас. Извольте сообщить, какое содержание вы выделите мне из моих же средств, полученных по наследству от дяди?

– Небольшое, чтобы вам не пришло в голову оплачивать карточные долги ваших поклонников, разоряя своих детей. Но вы не будете знать ни в чем нужды, все ваши желания будут исполняться, кроме одного – получения наличных.

Казалось, его ничем не пробьешь. Черт побери, Арман, ты меня еще плохо знаешь, если уж я не могу вернуться, то натворю здесь такого, что поведение Мари покажется тебе просто образцовым!

– Детей? – приподняла бровь теперь уже я (научилась у него же). – У нас одна дочь, герцог, или у вас есть еще дети?

Он просто поднял мое лицо за подбородок, глаза твердо глянули в мои глаза.

– У нас с вами, герцогиня, будут еще две дочери и сын. А если вы не будете себя прилично вести даже в этой, как изволили выразиться, конюшне, то в соседнем Ланьоне есть монастырь урсулинок, где присмотр будет куда более строгим. Пойдемте посмотрим ваши апартаменты.

Не обращая внимания на мое недовольство, Арман отправился к дому. Мне ничего не оставалось, как последовать за мужем, потому что накрапывавший с утра дождь усилился и грозил перейти в ливень.

Дом невелик, вернее, их два – один действительно для прислуги, которой будет явно немного (мне и не нужно много, легче сбежать), второй для нас со служанкой. В нашем четыре комнаты – две совсем небольшие прихожая и спальня служанки и две побольше, являвшие собой столовую-гостиную и мою спальню-кабинет. Все очень чисто и прилично, хотя не слишком богато. Но так даже лучше, потому что позолоченные виньетки и слишком много ткани вокруг уже надоели. Однако признаваться в этом супругу я вовсе не собиралась. На вопрос, есть ли пожелания по поводу обстановки, только пожала плечами:

– Мне все равно, я здесь долго не задержусь.

Арман только вздохнул, словно услышав слова неразумной девчонки.

– Прошу об одном: некоторое время не предпринимать ничего и, уж конечно, не возвращаться в Париж к мужу.

– А это почему?

– Просто послушайте меня хоть раз. Поживите здесь тихо до моего возвращения. Чем незаметней будет ваша жизнь, тем меньше дурных последствий вы на себе испытаете.

Я была столь раздражена своей от него зависимостью, его холодностью и решительным тоном, что не обратила внимания на этот совет. Вообще не заметила слова о возвращении в Париж к мужу. Как потом оказалось – зря.

Герцог вознамерился уехать, чтобы до темноты успеть куда-то там… Ко мне заглянула Милена:

– Ваша Светлость, я понимаю, что вы недовольны моим присутствием. Я тоже предпочла бы остаться в Париже, но Его Светлость распорядился так. Вы будете пользоваться моими услугами либо не пользоваться ничьими.

Я уже слышала такое же заявление Армана, потому почти весело усмехнулась:

– Предпочту второе. Можете возвращаться в Париж, я обойдусь без горничной. Зато избавлюсь от шпионки и сэкономлю скудные средства, которые герцог намерен выдавать мне из моих же средств.

Зря я все это высказала Милене вслух. А может, и не зря, пусть передаст Арману.

– Поторопитесь, чтобы уехать с Его Светлостью, иначе придется добираться до Парижа самой.

Во взгляде, который бросила на меня Милена, особой приязни не было, она и впрямь выскочила во двор. Стараясь не думать о последствиях, я принялась разбирать свои вещи. Конечно, без горничной даме трудно, можно сказать, очень трудно, но есть выход – я попросту буду носить мужскую одежду, с ней легче справиться!

Довольная найденным выходом, я даже принялась напевать, причем… «Марсельезу».

– Герцогиня, эта мелодия пока не в чести, хотя должен заметить, слух и голос у вас хороши. – Герцог на пороге комнаты, как и следовало ожидать, но меня это ничуть не смутило. Если нет обратного хода, меня лишили возможности воспитывать дочь и даже моего собственного дворца в Париже, то я вольна делать все, что захочу. Ты еще пожалеешь, Арман де Ла Порт, я тебе это обещала во время венчания.

– Благодарю за комплимент, Ваша Светлость, но я в них более не нуждаюсь.

– Вы намерены отказаться от услуг горничной?

– Не просто горничной, а той, что навязываете вы. Я не желаю ютиться в двух крошечных комнатках с Миленой, лучше без нее. Благодарю вас за заботу, Ваша Светлость, и более не удерживаю.

Он вздохнул:

– Анна, мне нужно некоторое время отсутствовать, это ради вашего же возвращения обратно в свое время. Оставить вас во дворце Мазарини я не могу, вы действительно натворите глупостей, исправить которые потом будет невозможно.

Я смотрела на мужа насмешливо, теперь я знала себе цену, теперь он ничего не сможет со мной сделать!

– Ваша Светлость, меня зовут Гортензией, и глупости я могу натворить где угодно. Надежней было бы посадить меня в каменный мешок, подавать воду и кусок хлеба через решетку, а на лицо надеть железную маску, вы не находите? К тому же без своей дочери я никуда не вернусь. Отправляйтесь в свой флигель на улице Вожирар, а я буду делать здесь то, что посчитаю нужным.

Он процедил сквозь зубы:

– С вами останется Люсинда.

– Ее можете тоже забрать. Я родилась и выросла не в королевском дворце и вполне способна умыться без посторонней помощи.

Глядя вслед круто развернувшемуся на каблуках мужу, вздохнула. А ведь все так хорошо начиналось…

Он уехал, а я осталась сидеть перед холодным камином (не мешало бы растопить, вечером довольно прохладно) без свечей в сгущавшихся сумерках. Где брать свечи и дрова? Это забота слуг, но я от горничной отказалась, оставалось лишь терпеть.

Камин все же решила растопить, потому что дрова подле него нашлись, а за свечами не пошла. Ладно, завтра разберемся. Арман сказал, что мои пожелания выполняются? Завтра пожелаю, чтобы мне приносили еду трижды в день, а также дрова и свечи. Посмотрю лошадей, посмотрю, кто из слуг остался… Интересно, кто будет организовывать исполнение моих желаний? У кого-то же должны для этого иметься нужные суммы.

Огонь охватил пару поленьев, весело запрыгав по ним, в комнате стало светлей и уютней. Я шевелила дрова, чтобы скорей разгорелись, когда в комнату заглянула Люсинда:

– Госпожа герцогиня, зачем же вы сами?! Позвали бы меня.

– Разве ты не уехала с герцогом?