чаем и бутерброды. Наливает темную, пахнущую травами жидкость в маленькие чашечки. Выдает мне хлеб с толстым ломтем докторской колбасы и рассказывает, прихлебывая из своей чашки.

– Наши отцы были по профессии геологами. Вместе где-то бывали в экспедициях. А потом решили свой бизнес замутить. Построили гостиницу в тихом месте, и встал вопрос, как сюда загнать отдыхающих. Поначалу им казалось, что народ так сломя голову рванет в лес по грибы. А на деле получилось иначе. Те, кому интересны грибы, не останавливаются в дорогих отелях. Другой сегмент рынка, так сказать. Нет, гости были. Приезжали парочки на ночь потусить. Отель становился похож на бордель. Ситуация двигалась к банкротству. Нужна была замануха для состоятельных и солидных граждан. Самым простым оказалось вырыть карьер. Сделали его специально в форме сердца. Ну, для романтизму.

– И он наполнился водой? – бурчу я с набитым ртом. – Повезло.

– Ну как повезло, – убирает прилипшую к губе крошку Захар. – Они же были геологами. Знали, где текут подводные речушки. Понимали, как их направить в нужном направлении. Сделали расчеты. Вырыли котлован. Кое-где, наоборот, забили сваи, перекрыв русло. И вода пошла в хату… то есть в котлован. Наши папаши уже потирали руки, когда случилось две беды.

– Какие? – слушаю, открыв рот.

– Твой отец проиграл свою долю в карты. Мой выкупил. Потом Фалькон-старший попал на скамью подсудимых. Потап наш ему помогал. Но денег на адвокатов уходило немерено. Фалькон предложил, а отец согласился выкупить. Так «Три медведя» стали собственностью семьи и семейным отелем. Только озеро до сих пор числится как карьер и является собственностью простого товарищества и спорной собственностью.

– Понятно, – вздыхаю я, допивая чай. Захар снова наполняет наши кружки и продолжает. – Так долго продолжаться не могло. Были расходы по содержанию. Надо было оформить все документально. Надо было давать рекламу с озером и привлекать туристов. Твой отец отошел от дел, Фалькон требовал еще какую-то мифическую долю и норовил забрать озеро себе. И тогда твой отец придумал план, – улыбается мне Беров. – Он же был игрок по жизни!

– И что же он придумал? – выдыхаю изумленно и давлюсь чаем.

– Осторожнее, – стучит мне по спине Захар и решает категорично. – Едем домой, Блонди. Уже смеркается. Дорогой расскажу!

Глава 37

Двигатель гудит, как сумасшедший.

– Что-то опять наш космический дилижанс забарахлил, – жалуется сквозь гул Захар. – Держись, Блонди. Ехать будем по-пацански. Стопов-поворотов нет.

– Зачем? – вскидываюсь в ужасе. – Мы же сюда нормально добрались. И поговорить хотели.

– Потом… Будет время… – отрывисто роняет Захар, разгоняя припадочную машину. – Сейчас главное – до дома добраться. Если этот тарантас сломается, нас только вертолетом смогут вытащить. А это только утром. Никто в поля по пояс в снегу не попрется. Очень опасно, – выговаривает он, прибавляя газку.

Хватаюсь обеими руками за широкую ручку, прикрученную к передней панели, и молчу, вглядываясь в дорогу. Да и нет ее как таковой.

Нелепая машина Захара прет через поля, прямо по снегу, словно лыжню протаптывает на поверхности. Но и вглубь не проваливается. Скользит.

– Вот недаром я воздушную подушку поставил, – радостно восклицает Захар, выезжая на поле. Вдалеке уже виднеются башенки отеля, окутанные вечерней дымкой. А за холмами уже садится солнце, подкрашивая красноватым маревом поля, лесок и сказочный замок Беровых.

– Ну, вот и приехали! – с облегчением выдыхает Захар, тормозя около хозблока отеля. Выключает двигатель. Вылезает сам, подает руку мне.

– Трофим, надо движок глянуть, – орет кому-то вглубь гаража. – Опять стрекочет, зараза!

И не дожидаясь ответа, берет меня за руку и ведет к дому.

– Расскажи про перстни, – прошу я.

– Давай поедим, а? – лениво тянет Захар. И морщится недовольно. – Жрать охота, Блонди.

– Стоп, Беров, – забегаю вперед и преграждаю дорогу. – Ты только что схомячил три бутера с колбасой. Голодная смерть тебе не грозит. А вот от удушья – вполне…

– Грозная ты женщина, Милена, – усмехается довольно Захар. Всем видом показывает, как ему нравятся мой напор и угрозы. Это я еще после болезни. Не окрепла.

– Не уходи от ответа, иначе с места не сдвинусь.

– Теперь имеет место шантаж, – ласково подтрунивает он и добавляет строго. – Быстро в дом, Блонди. Алиса с меня шкуру сдерет…

– Алиса? – смеюсь изумленно. Подставляю лицо навстречу падающим снежинкам. Зачарованно смотрю на белые хлопья снега, кружащиеся в легком танце.

– Мария, конечно, я оговорился, – исправляется поспешно Захар. – Пойдем в дом, метель начинается, – увлекает меня к узкому крыльцу служебного входа.

Сразу в нос бьет аромат жареного мяса и лука, каких-то фантастических специй и выпечки. Не знаю, как Беров, но теперь я сама съела бы все, что не приколочено.

– Костя, нам два стейка средней прожарки, салат, на гарнир картошку по-деревенски, томатный сок, на десерт наполеон и чай, – диктует на одном дыхании Беров присевшему отдохнуть официанту и добавляет. – В каминном зале накрой. Сейчас.

У худого невысокого паренька в один момент вытягивается лицо. Но, видимо, тут спорить бесполезно. Есть одно правильное мнение. Хозяйское.

– Хорошо, Захар Потапович, – кивает он и на всех скоростях бежит на кухню. А мы с Захаром проходим через какие-то подсобки и коридоры и попадаем в ресторан. Месяц прошел, но меня до сих пор колотит, стоит представить, как где-то здесь меня вынудили выбежать на улицу. А там уже ждали…

– Не вспоминай, – целует меня на ходу Беров, и я в который раз удивляюсь, как мгновенно считывает он мои эмоции и мысли. Потрясающий человек!

В небольшом зале с темными навесными балками и высокими окнами в пол кто-то из персонала уже разжигает камин. Высокий, с узорчатыми синими изразцами и двумя пузатыми вазами по бокам.

– Прошу, – отодвигает для меня тяжелый стул Беров.