Однако эти усилия не дали особо значительных результатов. Восстановить богатство, основанное на разработке и частично переработке минеральных ресурсов, не удалось. В этих условиях центр тяжести тартессийской экономики перемещается в сельское хозяйство, в котором теперь активно применяют железные орудия[493]. Районы, экономика которых была основана не на горном деле и металлообработке, а на сельском хозяйстве, лучше приспосабливаются к новому положению вещей. В римское время Турдетания, т. е. территория бывшей Тартессиды, славилась хлебом, вином и оливковым маслом (Strabo III, 2, 6). Вино и масло раньше доставляли тартессиям финикийцы. Однако познакомившись с этой продукцией, туземцы, вероятно, и сами стали заниматься виноделием и оливководством. Под финикийским влиянием они начали во все большем масштабе производить керамику на гончарном круге[494]. Все это резко уменьшило зависимость от финикийского импорта, и тот резко сокращается, а в ряде мест и вовсе исчезает[495].

В результате этих событий и процессов изменяется и политический, и экономический пейзаж. В политическом плане — распад Тартессийской державы (даже если формально она сохраняется) и образование, особенно в ее восточной части, новых политических единиц. В экономическом — выдвижение на первый план сельского хозяйства и определенное «закрытие» тартессийской экономики. Таким образом, можно говорить о кризисе старых политических и экономических структур. Этот кризис задел в первую очередь тартессийскую аристократию[496]. Другой его жертвой были люди, связанные с добычей и обработкой металла, особенно серебра, и торговлей им.

Кризис Тартесса не мог не отразиться и на финикийцах, поселившихся в Южной Испании и связанных с Тартессом. Но причины изменений, происшедших в испано-финикийской среде, надо искать не только в Тартессе. Выше уже говорилось о распаде Тирской державы. Именно это событие, по-видимому, решающим образом повлияло на положение финикийских городов в Испании. С одной стороны, они освободились от верховной власти тирского царя и, вероятно, от необходимости платить ему дань (ср.: Ios. Ant. Iud. VIII, 5,3). В связи с этим должна была исчезнуть и должность «того, кто над общиной», представлявшего, может быть, царскую власть. В результате общинные институты становились единственными органами власти. С другой стороны, это лишило испано-финикийские общины политической и моральной поддержки метрополии, оставило их в одиночестве перед лицом и Тартесса, и греков, и Карфагена.

Распад Тирской державы пришелся на время фокейской талассократии. В этих условиях финикийцы встретились со все более усиливающейся конкуренцией греков. Последние стали вытеснять финикийцев с тартессийских рынков, как показывают, в частности, раскопки в Онобе[497]. Еще большее значение имело «закрытие» тартессийской экономики, а немногим раньше уменьшение доходности серебряных рудников и, следовательно, уменьшение притока металлов в финикийские города испанского юга. По-видимому, торговля металлом стала невыгодной для финикийцев. А именно металлы, судя по библейским данным, поступали на Ближний Восток из Таршиша, т. е. Южной Испании. Все эти обстоятельства потребовали перестройки и экономики испано-финикийских городов, и самой их сети.

Финикийцы оставляют ряд поселений и концентрируются в сравнительно немногих из них, находящихся в более выгодной позиции. Так, они покидают Тосканос и некоторые другие поселения[498] и концентрируются в Малаке. Этот город имел гораздо более удобный порт, что представляло финикийцам возможность более легких связей с внешним миром. В римское время, по словам Страбона (III, 4, 2), Малака была тесно связана с противолежащим берегом Африки. Видимо, такая связь возникла задолго до римского завоевания. Сам город был основан, по-видимому, на рубеже VII—VI или, скорее, в начале VI в. до н. э., чтобы заменить поселение Серро дель Вийяр в связи с резким изменением природных условий[499]. Позже, возможно, в Малаку переселяются и жители других финикийских поселений средиземноморского побережья. В конце концов в этом регионе остаются три значительных финикийских города — Малака, Секси и Абдера. В середине VI в. до н. э. финикийцы покидают Абуль на атлантическом побережье Пиренейского полуострова[500] и другие небольшие финикийские поселения этого региона, видимо, из-за бессмысленности их существования ввиду прекращения связей с Эстремадурой. В то же время, как кажется, финикийцы оставили поселение Ла Фонтета на восточном побережье полуострова[501]. Позже такая же участь выпадет острову Могадор у атлантического побережья Северной Африки[502].

Возможно, новые условия существования заставили испанских финикийцев сплотиться. Уже говорилось, что во втором римско-карфагенском договоре испанские финикийцы, скорее всего все вместе, выступают под именем тирийцев. Это было возможно, если они представляли определенное единство. У Ливия (XXVIII, 2, 12) встречается выражение «Гадитанская провинция» (Gaditana provincia). Судя по контексту, это крайняя южная часть Испании, охватывающая как само побережье, так и прилегающие территории с туземными городами. Возможно, что «тирийцы» и «Гадитанская провинция» — одно и то же, хотя после баркидского завоевания в «провинцию» могли включить и часть захваченных земель[503].

Утрата положения основного поставщика металлов на Ближний Восток заставила, по-видимому, испанских финикийцев искать другую экономическую нишу. Еще раньше в финикийских колониях развивалась не только торговля, и теперь значительное место в хозяйстве испанских финикийцев стала занимать обработка продуктов рыболовства и торговля ими[504]. Возможно, что такая перестройка хозяйства началась уже несколько раньше, т. е. в VI в. до н. э. Тогда, однако, в этом направлении делались лишь первые шаги. Но то, что в условиях разрыва или, во всяком случае, резкого ослабления связей с туземным хинтерландом колонисты были вынуждены концентрироваться на использовании ресурсов непосредственного окружения, несомненно. Это, разумеется, не означает, что в финикийских городах Испании полностью исчезло ремесло. Так, Гадес оставался важным центром изготовления ювелирных изделий, но их потребителями становится в основном высший слой самого гадитанского населения, а не тартессийская знать. В том же Гадесе продолжало развиваться гончарное дело, но это преимущественно была уже тара для продуктов земледелия и рыболовства[505].