Сердце готово было остановиться, а глаза зажмуриться, чтобы не видеть того, что должно было произойти. Волк резко обернулся к девушке.

«Вот теперь ты абсолютно беспомощна, моя крошка!» — будто говорил ей его игривый взгляд.

Он направился к ней тягучей, долгой походкой, словно издеваясь и выжимая из нее все силы. Анна сделала шаг назад, потом еще один. Убежать не получится, она понимала это, и единственное, что оставалось ей в эту минуту — это ждать своей ужасной участи.

Неужели все, что происходило ранее, вело ее к такому исходу? Неужели она сбежала от брака, оставив дом и отца, и выбралась из плена, обретя заветную свободу, лишь для того, чтобы сейчас быть разорванной на части и съеденной злобным волком? Нет, подобные вещи в планы Анны не входили. Но судьба едва ли когда-то брала в расчет планы людей и создавала события, идя на поводу у их желаний.

Анна прерывисто дышала сквозь сухое горло. Зубы стучали от страха, тело дрожало, на глаза наворачивались слезы. Она смотрела в глаза волку и видела в них свою погибель. И не было ничего ужаснее в ту минуту, чем стоять в ожидании, когда причина ее смерти подкрадется к ней достаточно близко, чтобы растерзать и придать ее внешнему облику неузнаваемый вид. От этой мысли Анна похолодела, чуть не потеряв сознание. Но этого, к несчастью, не произошло. Напротив, прилившая к мозгу кровь заставляла мыслить быстро и ясно, но разработать какой-либо план спасения девушке так и не удалось.

Поэтому она, всхлипывая, ждала. А волк тем временем становился все ближе.

Оторвав глаза от плотоядного и довольного взгляда, она перевела их на темное небо. Медленно ползущая по нему туча затмила часть луны, но свет треугольника из трех звезд с еще одной звездой посередине ничего не затмевало. Все четверо ярко выделялись на черном небе. Особенно та из них, что была по центру. Анна смотрела на нее, не отводя взгляда, и ей вдруг показалось, что когда-то, давным-давно, она уже была в таком положении. Ждала смерти, глядя на это расположение звезд. Но Анна постаралась поскорее избавиться от глупого и ничем не обоснованного ощущения, внезапно поселившегося в ее сердце, и снова поглядела на волка, который готовился на нее наброситься.

Вот и настал ее час, подумала она. Пришел ее конец…

Неожиданно волк подпрыгнул в воздух, и Анна инстинктивно пригнулась, закрыв руками голову. Сердце колотилось так, что отдавалось в ушах гулким звоном. Но нападения не последовало. Зажмурившиеся, словно от яркого света, глаза в недоумении приоткрылись. Почему волк не напал на нее? Почему она еще не ощутила предсмертной боли?

Девушка аккуратно вынула голову из-под рук и обомлела от изумления.

Волк лежал на земле, очевидно, отброшенный в сторону прямо во время прыжка, а рядом с ним стоял человек в темном плаще и в маске. Медленно зверь поднялся на лапы и угрожающе зарычал. К испачканной кровью шерсти прилипли грязь и сухая трава. Сейчас хищник выглядел еще более устрашающим, но по какой-то причине присутствие человека в плаще вселяло в Анну уверенность. Она доверилась ему, поверила в свое спасение и больше не боялась. Потому что человек в плаще был никем иным, как ее ночным спасителем.

Теперь, тяжело дыша, Анна наблюдала за тем, как граф Эмирсон ринулся в бой. Его ноги оторвались от земли, и тело плавно взлетело в воздух. Он покрутил кистью, и в одно мгновение в его руках возникло странное оружие, подобное короткому копью с острым наконечником. Разъяренный волк подпрыгивал вверх, пытаясь дотянуться до графа лапой. Но все было тщетно. Хозяин замка находился слишком высоко.

Утробно рыча, волк принялся раздраженно рыть лапой землю, но вскоре понял, что им играют, и остановился, бросив тщетные попытки дотянуться до человека в плаще. И медленно повернул голову в сторону Анны. Разгоревшиеся голодом по легкой добыче глаза уставились на нее исподлобья. Анна задрожала всем телом. Ей снова, как прежде, стало страшно.

Оторвавшись от волка, девушка посмотрела на графа. И не успела опомниться, как зверь ринулся на нее с огромной скоростью. Анна зажмурилась, как делала всегда в моменты сильного испуга, и почувствовала на лице легкий ветерок. А когда открыла глаза, то увидела перед собой спину графа Эмирсона. Взмахнув копьем, он нацелился острием в волка, и оно пролетело рядом с хищником, мазнув того по морде. Тишину леса разрезал пронзительный вой, и волк, заскулив, опустил голову.

Анна посмотрела на кончик копья, чтобы убедиться, что оно действительно нанесло волку ранение. Блестящее острие окрасилось алой кровью. Граф же обернулся к ней, и его желтые глаза, такие яркие во тьме ночи, посмотрели на нее, будто спрашивая, как она и все ли у нее хорошо. Почувствовав его заботу, девушка благодарно улыбнулась ему краешком губ. Но улыбка вышла такой измученной, что граф в нее, похоже, не поверил. Лишь посмотрел ей в глаза, и вдруг что-то в его взгляде изменилось. Зрачки расширились, и он неосознанно сделал шаг к ней. Все его тело обдало жаром волнения. Не отводя взгляда от его глаз, Анна поймала себя на мысли, что он снова что-то ищет в ее очах. Но что? Отметку истинной? Впрочем, что бы они ни искал, удивление в его глазах говорило, что после стольких дней сомнений поиски наконец увенчались успехом.

— Что такое? — тихо спросила Анна.

— Огонек, — едва слышно, в изумлении, прошептал граф, — он еле видный, но он есть, как мне кажется.

Анна не поверила ему. Или не хотела верить и оттого слова его показались ей безумными, невозможными. Неужели у нее все-таки есть отметка истинной? Тогда это означало, что ее вновь вернут в замок и домой воротиться не позволят.

«Нет! Нет! Не бывать этому», — подумала Анна и отвела взгляд в сторону, чтобы граф больше не видел в ее глазах знак истинной.

Чтобы отвлечься от скорбных мыслей, она уставилась на волка, который как раз повернул к ней голову. Взглянув на его морду, девушка увидела кровавую рану, пересекающую правый глаз, налитый злостью и ненавистью к ним.

— Он… — Анна опешила, когда волк внезапно бросился на них, — сзади!

Граф повернулся, но вовремя отреагировать на неожиданное нападение зверя не сумел. Лапа волка длинными когтями скользнула по его плечу. Плащ разорвался, обнажив окровавленную кожу, и оторванный кусок ткани упал на землю. Граф лишь молча стиснул зубы, более никак не показав свою боль. Держа копье в поврежденной руке, он махнул