— Ты выиграешь. Я позабочусь об этом. Не волнуйся. Никто тебя не обгонит.

Он так уверен, подумала она. Как это может быть?

— Но ты, Марко?..

И опять он как будто не услышал ее, сказав:

— И у тебя есть ухажер.

— О чем ты?

— В Белмонт-парке все говорили, что Престон Уайтвей в тебя влюбился.

— Это нелепо. Просто сплетни.

— Он аннулировал твой брак.

— Я его не просила об этом. Он сам.

— Ты ведь должна была очаровать его, чтобы он купил тебе аэроплан. Спрашивая «Как же ты, Марко?», ты как будто уже отвечаешь на свой вопрос.

— Как это понимать?

— Похоже, в твоем плане не осталось места для Марко.

— Нет никакого «моего плана». Мне просто нужен был твой аэроплан. Как мы задумали.

— Ты получила больше, чем мы хотели.

Джозефина почувствовала, что на глазах ее выступили горячие слезы.

— Марко, неужто ты поверил, что я предпочла тебе Уайтвея?

— Как я могу тебя упрекать? Ты считала меня мертвым. Он богат. А я бедный изобретатель аэропланов.

— Он никогда не заменит тебя, — возразила она. — Теперь, когда ты вернулся, мы можем…

— Что? — мрачно спросил Марко. — Быть вместе? И сколько, по-твоему, Уайтвей позволит тебе летать на моем monoplane, когда увидит меня?

— Поэтому ты притворялся мертвым?

— Я притворялся мертвым по нескольким важным причинам. Во-первых, я был тяжело ранен. Если бы я оставался в Норт-Ривер, Гарри отыскал бы меня в больнице и убил.

— Но как…

— Я ухал в товарном поезде в Канаду. Меня приняла добрая фермерская семья и лечила всю зиму. Узнав, что ты с Уайтвеем и участвуешь в гонке, а Гарри на свободе, я решил показаться в замаскированном виде, присматривая за происходящим, прежде чем чудесным образом выйти из леса в обличье Марко, как мы и планировали.

— А когда ты выйдешь?

— После твоей победы.

— Зачем так долго ждать?

— Я же только что сказал: Уайтвей будет ревновать ко мне, как Гарри. Может, не так свирепо, но достаточно сильно, чтобы отобрать у тебя аэроплан. Ведь аэроплан принадлежит ему? Или он передал тебе право собственности?

— Нет. Он принадлежит ему.

— Жаль, что ты не попросила передать тебе машину в собственность.

Она понурила голову.

— Я не знала, как это сделать. Он платит за все. Даже за мою одежду.

— Богатые бывают добры, но никогда — щедры.

— Не знаю, долго ли я смогу смотреть на тебя и делать вид, что это не ты.

— Сосредоточься на моей маскировке — бороде и усах.

— Но твои глаза, твои губы…

Она вспомнила, как он выглядел раньше: гладкие черные волосы, благородный лоб, изящные усики, глубоко посаженные темные глаза.

— Не думай о губах, пока не победишь, — сказал Марко. — Управляй моим аэропланом. Выиграй гонку. И не забудь, Джозефина, когда ты выиграешь гонку, «Любимица Америки в воздухе» станет обладательницей горы денег. А Марко, конструктор аэроплана-победителя, прославится и получит контракт на строительство сотен аэропланов для итальянской армии.

— Как ты мог смотреть на меня все это время?

— Как? Как всегда, с самого первого дня, когда увидел тебя. Мое сердце наполняет океан радости. А теперь давай починим твою машину.

Исаак Белл, завернувшись в одеяло, пытался уснуть под монопланом, но его мысли то и дело возвращались к странному заявлению Гарри Фроста. Внезапно он сел, пораженный совершенно другой, еще более странной мыслью. Его удивила прочность аэроплана — Исаак был благодарен ему за то, что спасся, — еще до примечательных слов Энди Мозера о том, что «ди Веккио делал их на совесть».

Белл обулся и пошел, на железнодорожную станцию, в диспетчерскую, где был телеграф. Необычная прочность «Американского орла» объяснялась наличием многочисленных распорок и лишних креплений. Изобретатель не только использовал лучшие материалы — он предвидел возможные точки напряжения и постарался предотвратить катастрофу.

Люди, которые строят надолго, редко кончают с собой из-за банкротства. Такой человек, думал Белл, одолеет несчастья; для него банкротство — лишь временная неудача.

— Ван Дорн, — сказал он диспетчеру Нью-Йоркской Центральной железной дороги. У него с собой было рекомендательное письмо от президента этой дороги. Но диспетчер и так рад был помочь участнику воздушной гонки.

— Да, сэр. Что я могу для вас сделать?

— Я хочу послать телеграфное сообщение.

Рука диспетчера повисла над телеграфным ключом.

— Кому?

— Джеймсу Дэшвуду. «Агентство Ван Дорна». Сан-Франциско.

— Диктуйте.

Белл слушал, как диспетчер передает его сообщение азбукой Морзе:

РАССЛЕДУЙТЕ САМОУБИЙСТВО ДИ ВЕККИО

УСКОРЬТЕ РАССЛЕДОВАНИЕ СЕЛЕРА

БЫСТРЕЙ ВСКЛ

— Вон она летит!

Мотор «Антуанетты» издавал резкий звук, словно с треском рвали ткань. Желтый моноплан Джозефины в первом свете дня пролетел мимо Уихокена, Нью-Джерси.

— Проворачивайте!

Исаак Белл уже сидел за рулем «Орла»; по телефону он узнал, что Дмитрий Платов и «механики» Ван Дорна всю ночь трудились над машиной Джозефины. И летчица только что взлетела с острова Бедлоу. Чтобы полететь над рекой, Белл поставил «Орла» на причал, куда сел накануне. Его «Гном» уже прогрелся и был готов к полету. Он заработал после первого же поворота пропеллера.

— Клинья!

Клинья вытащили из-под колес, и моноплан покатился. Энди с помощником бежали рядом с крыльями, выравнивая их; Белл прокатился по ровному полотну между рельсами и взмыл в воздух вслед за Джозефиной.

Они летели над серединой реки Гудзон; Исаак все время держался рядом со своей подопечной и в поисках Гарри Фроста разглядывал корабли и лодки; одной рукой он держал руль, второй сжимал ружье. Пролетев пятнадцать миль, два желтых самолета свернули к Нью-Йорку там, где пачкал небо дымом город Йонкерс.

Белл летел за Джозефиной и при этом разглядывал карту гонки, разыскивая на местности заметные ориентиры. К его ногам был прикреплен жесткий лист бумаги, Белл нашел на нем овал гоночной трассы «Эмпайр-Сити»: он виднелся в глубине местности на расстоянии в несколько миль, рядом с огромной грязной ямой, где паровые экскаваторы выкапывали новое водохранилище для Нью-Йорка.

Белл видел на маршруте породистых лошадей на утренних тренировках, но на поле за маршрутом летающих машин не было, единственным поездом поддержки, еще остававшимся на железнодорожной станции, был желтый поезд Джозефины. Прежде чем взлететь вслед за Джозефиной, Белл узнал, что все остальные летающие машины, участвующие в гонке, уже улетели к Олбани.