– Твои слова попахивают БДСМ. Я в такие игры не играю, – громко объявил Рэн и широко улыбнулся мне:

– О-о-о, салют, хорошая девочка Катя! Рад тебя видеть! Скажу тебе прямо – круто видеть человека, который может обуздать нашу певичку, – весьма фривольно выразился он об Антоне, но меня это рассмешило. Слышал бы это «певичка», наверное, разозлился бы.

Рэн уселся на ручку моего кресла и дружески положил мне руку на плечо:

– Официальная жалоба – твой друг совсем осатанел, Кать, – объявил он весело. – Усмири его, а? Я не такой робот, как Тоха. Иногда мне надо спать.

Фил бодро закивал, подтверждая каждое слово брата.

– Желательно с прекрасной девушкой, – продолжил Рэн.

– У тебя все мысли только о девушках, – подколол его брат.

Рэн изловчился и выхватил из его пальцев бокал с колой.

– Отдай! – заорал Фил. – Это последняя бутылка была!

– Купишь еще, – залпом допил газированную воду Рэн и критически оглядел Филиппа:

– Ты опять оделся, как я!

Близнецы действительно оба были облачены в черные рубашки без рукавов и с заклепками и в джинсовые бриджи. На ногах у обоих виднелись «конверсы». Только вот у Фила татуировок не было, а одну из ног Рэна украшало цветное тату в стимпансковском стиле. Оно обхватывало жилистую икру, и замысловатый узор доходил до самого колена, теряясь под джинсовой тканью.

– Это ты оделся, как я, – ничуть не смутился Фил. Подобные перепалки были для этих двоих не редкостью.

Рэн ответил непечатными словами.

– Закрой жало, друг мой, – посоветовал ему брат. – Тут девушка.

– Малыш, прикрой свои очаровательные ушки, – обратился ко мне Рэн.

Я только улыбнулась в ответ. За близнецами интересно было наблюдать.

– Заколку нацепил, как девчонка, а! – содрал Рэн с приглаженных назад волос брата мужской черный ободок-пружинку. – Стыдно, чувак.

– Стыдно, когда ты – свинья, – с великим достоинством произнес Филипп. – Верни.

С мерзкой улыбочкой черноволосый гитарист откинул ободок в соседнее пустое кресло, качая головой, мол, мой брат совсем «не алле», носит девчачьи украшения. Фил тотчас нацепил ободок обратно.

– Игореша, веди себя достойно.

– Не называй меня Игорешей! – тотчас вспылил Рэн.

– Я же не виноват, что родители дали мне красивое имя, а тебя назвали как попало, – пожал плечами Филипп.

Плечи у него были не самыми широкими для мужчины, однако и Филипп, и Рэн были по-своему симпатичны.

Подвижный, проворный Рэн привлекал внимание беззаботной улыбкой, бесшабашностью и драйвом, который горел в карих, с хитринкой, глазах.

Спокойный рассудительный Фил же напоминал плюшевого медвежонка, мягкого, милого, почти ручного, обаятельного и заботливого. Девчонки, словно чувствуя это, липли к нему пачками.

Правда, едва я вспомнила концерт НК и несколько клипов, что специально смотрела недавно, как мои теплые эмоции поутихли, ибо на сцене и тот, и другой в сценических костюмах и профессиональном гриме были больше похоже на глумливых демонов, нежели на людей. Во время концертов эти двое являли миру свой истинный лик, а особенно пугающим был Филипп.

Фил на сцене и Фил в жизни были двумя разными личностями.

– И вообще, для меня ты всегда будешь маленьким Игоречком. Старшим братиком. Который до пяти лет писался в кроватку. Мама всегда стелила ему клееночку, – поведал мне Фил.

Я прыснула в кулак. Ага, вот кто из них старше!

– Слышь, ты, укурок! Захлопнись, пока не прихлопнули самого! – подскочил Рэн к креслу брата и взял его шею в захват. Тот попытался высвободиться, но безрезультатно. Маленький Игореша, он же младший братик, был сильнее.

– Отпусти меня, животное! – потребовал Фил. Лицо его покраснело от натуги, каштановые пряди выбились из-под ободка и падали на лицо.

– Я тебя сейчас задушу! – рявкнул Рэн. – Всякую муть чтобы не нес при людях, – воровато оглянулся он на меня. Я сделала вид, что серьезна.

Рэн отпустил-таки брата и вновь сел на ручку моего кресла, закинув ногу на ногу. Фил, гневно сверкая глазами, поправлял волосы.

– У нас прикольно, да, Катя? – весело спросил меня Рэн.

– Ничего так, – осторожно согласилась я.

– Нет, ты все-таки дала жару, – вдруг выдал он, – уважаю! Мне такие девчонки не попадались. Хот!

– Какие – такие? – удивилась я.

– Настолько хорошие, – коварно улыбнулся гитарист. – Ты ведь знаешь, я в теме с Кеем… был, – поправился он, явно имея в виду игру в плохого и хорошего парня, которая развлекала их долгое время. – Теперь-то он из игры вышел.

– И ты продолжишь играть один? – осторожно спросила я.

Эта тема, признаюсь честно, была для меня болезненной. Стало и обидно, и злобно – в первую очередь на себя: ну почему я ни о чем не догадалась? Как смогла позволить себя так обмануть?!

Дура ибо первосортная.

– Почему один? – крайне весело ухмыльнулся Рэн. – Одному скучно. Есть заинтересованные люди. Целый клуб, – обмолвился он и понял, что сболтнул лишнее, а потому переключил тему. – Вон, увальня подключу, – кивнул он на молчавшего брата.

– Мечтай, – огрызнулся тот. – Я в ваших делишках не участвую.

– Придурок, – беззлобно сказал музыкант, махнув черными волосами, и продолжил с легкой душой:

– Кать, по твоим очаровательным глазкам я вижу, ты злишься. Но отбрось негатив – это же было прикольно! Приключение, согласись? Будни разбавили таким сумасшедшим драйвом…

Ответить на эту чушь я не успела, хотя хотела.

– Игорь, вам больше идет молчание, – появился вдруг на втором этаже комнаты отдыха Арин. Высокий, худой, с черными длинными прямыми волосами и равнодушным бледным лицом, он больше напоминал этакого представителя готической субкультуры. Даже одежда – джинсы и футболка были темных тонов, отчего басист группы «На краю» казался мрачным, словно не из мира сего.

Рэн хмыкнул, но спорить отчего-то не стал. В отличие от того же Келлы, он знал, когда нужно заткнуться.

– Окей, я промолчу. Но хорошая девочка Катя ведет с большим счетом, – заявил Рэн и развязно подмигнул мне. – И я ставлю на тебя!

Парни обменялись рукопожатиями.

Арин, кивнув мне в знак приветствия, подошел к бару и налил себе алкоголь. Не то, чтобы я была рада видеть Лескова, но где-то глубоко в душе мне стало приятно, что он заткнул друга. Нет, Рэн меня не обижал, он не всегда понимал, что был некорректен.

– И мне плесни, – тотчас решил присоединиться к Арину он. – Чуваки, махнем сегодня в клуб, пора расслабиться. Извини, Катя, к тебе это не относится, – не забыл он обратиться и ко мне. – Тебя заберет Кей. А нам он тебя не отдаст.