его большому сожалению, в конечном итоге выбрал не меня, а своего прекрасного дружка и его семью. Да, милая, твоего брата Ника. Ты, например, знала, что твой брат серийный убийца? Его даже прозвали — фармацевт. Только самым жутким дают клички, твой брат — тот еще упырь.

— Не ври! — вскрикнула я, на что Ева лишь противно ухмыльнулась. Я отказывалась в это верить. Хотя нет, я уже знала это, я в этом убедилась, но еще не приняла, слишком много всего свалилось на мои плечи.

— О, милая моя… — пропела эта рыжая.

— Я тебе не милая, лживая ты сука!

— Заткнись и слушай! — выкрикнула она, достав из джинс пистолет и направив его на меня. Я сглотнула слюну и прижалась к стене. Это непередаваемое чувство тревоги и страха за свою жизнь, когда на тебя направлен прицел.

— Его жертвами чаще всего были прекрасные молодые леди. Ходят слухи, что он насиловал их вместе со своими друзьями и если не убивал, то отправлял их в лабораторию для дальнейших опытов. У меня даже есть парочка снимков, — Ева подошла к столу, что стоял у стены, взяла несколько карточеки и кинула их мне в ноги.

Раскрошенные женские черепа, разорванная кожа на горле, выжженные кислотой лица, проколотые глаза, проткнутые гвоздями фаланги пальцев. Я не верю, что мой заботливый брат на самом деле такой ужасный человек, он же был так добр ко мне… Кому я вру, я слышала, как он приказал убить человека, вот я наивная тупая дура, куда меня это привело.

— Твой папаша не лучше. Из-за его действий в свое время в Трансильвании ему пришлось придумать легенду о Владе Дракуле, которую ты наверняка знаешь. Великий и могучий Колосажатель, твой дорогой папаша. — Она улыбнулась больной психической улыбкой, а затем продолжила уже с каменным лицом. — Этот урод посодействовал убийству моего дорогого отца. Посодействовал разрушению моей великой любви. Теперь ты умрешь у него на глазах. А потом я отправлю тебя по кусочкам Николаю. Пусть собирает пазл из твоих татуировок. А затем буду отправлять по кусочку и твоего папаню. Весело, да? — засмеялась Ева. Ее истеричный смех разрезал секундную тишину и мою душу . Я не готова так умереть. Но видимо, за пару счастливых недель с братом, придется платить жизнью.

— Но для начала, я дам вам поговорить.

Тут в комнату Лукас завел мужчину. Темные волосы, седина, крупное телосложение, большие мускулы, он был два метра ростом точно, если не больше, Лукас рядом с ним выглядел словно червяк. У него была густая седоватая борода, он плелся, опустив голову. Папа, неужели ты не можешь ничего сделать? Папа, спаси нас, папа…

Я ждала встречи с ним всю жизнь, подсознательно верила, что он жив, что когда-нибудь испытаю ту отцовскую любовь, о которой всегда мечтала. Но сейчас, увидев его, я не понимала, этого ли ждала. Он взглянул на меня, в его кристально голубых глазах сверкнула нотка счастья.

— Познакомься, Влад, твоя дочурка, — сказала Ева, открыв дверь в мою клетку, и подтолкнула его к моим ногам.

Он бессильно упал рядом, не поднимая головы. Как только Ева и Лукас вышли из комнаты, он привстал и помог развязать мне руки, все еще не поднимая головы. Я молчала. Что я могла сказать человеку, которого, кажется, видела в первый и скорее всего в последний раз.

— Привет, — он сел рядом, уголки губ опущены, видела это через его усы.

— Привет, — сухо ответила я. Не так я себе представляла знакомство с создателем. Не так…

— Прости меня, — сказал он и взял меня за руку, с непривычки я немного дернулась. Холодок прошелся по моему телу от головы до кончиков пальцев.

— За что?

— За все, моя звездочка. — Мы молчали, пока он не продолжил. — Я должен тебе кое-что рассказать.

— Сегодня, видимо, день прозрения и открытия всех тайн. Хорошо, что у нас есть время перед смертью, — я не то чтобы сдалась, просто приняла, что ничего не могла сделать. Хотя нет, я сдалась. Вот так легко сдалась, все эти тайны и ужасы сломали меня.

— Видимо. Прости меня за то, что я отгородил тебя от матери в детстве. Что я могу сказать дочери, которую сам же бросил?

— Я ничего этого не помню, — перебила его я. Я правда не помнила.

— Знаю. Я знал, что ты осталась жива после пожара, и позволил Агате выкрасть и скрыть тебя.

— Ты хочешь сказать, что все это время меня воспитывала родная мать?! Я уже запуталась. Но она же старела по мере моего взросления.

— Ведьмы помогли ей принять лицо смертной обычной женщины и стареть.

Шла война, я долго не появлялся дома. Наши отношения с твоей мамой были мягко говоря не самыми лучшими. По нашим законам одна семья таких, как мы, может иметь одного ребенка. Я всегда хотел сына. Нас наградили Ником, но как показало время, отец из меня никакой. Никола пошел по темной стороне нашей сущности, стал убивать, издеваться над людьми, как я… — Отец сделал паузу. — Мы с Агатой из-за этого отдалились друг от друга. Поэтому, шанс на тебя пробудил во мне новую надежду. Когда я вернулся с войны, Агата сказала, что договорилась с высшими силами о втором ребенке. Все было прекрасно, я был готов отдать за тебя весь мир. И… Когда меня поставили перед выбором, либо мы сдаемся, либо тебя убьют, мы с Агатой продумали план, чтобы ты могла нормально вырасти. Мы подстроили пожар, подстроили ее заточение. Все поверили, но позже сильнейшие ведьмы мира узнали, что ты жива, они не могли тебя найти, но твое присутствие в этом мире им удалось ощутить. Тогда я и принял решение сдаться. Они лишили меня былых сил, питают их из меня уже много лет. А я просто хотел, чтобы хоть ты была в безопасности. Мне жаль, что я лишил вас с братом нормальной семьи и нормального существования, лишил вас своих настоящих сущностей. После твоей якобы смерти твой брат отвернулся от меня окончательно, и я потерял все. Я просто хотел быть счастливыми, рядом с вами… Я хотел мирного неба над головой для своих детей. Правда говорят, чтобы ценить вещи их нужно лишиться.

— Пап… я прощаю тебя, — слеза потекла по щеке. Страшно быть травмированным ребенком, но еще сложнее травмированным родителем. Какого ему, когда он не может помочь своей дочери? И какого ему будет увидеть ее смерть? Меня больше не пугали и не удивляли всякие магические вещи, я просто приняла это, приняла как должное,