А вот глаза… возможно, формой они действительно напоминали папины. Он резко оборвал себя, не в силах даже мысленно произносить слово «папа» в одном контексте… с этим…

Стоило ему подумать о Синнамоне, он каждый раз словно ощущал удар под дых. Сын. Сын лорда Джона. Черт возьми, такое не могло случиться! Однако случилось.

Маноке никогда не лгал. И никому не позволял обвести себя вокруг пальца. Тем более ни за что не причинил бы вреда лорду Джону; Уильям в этом не сомневался. Если Маноке посчитал историю Синнамона правдивой — так оно и было. Вот только здесь точно какая-то ошибка.

* * *

Из-за Маноке — хотя Уильям был рад его присутствию — от романтичной идеи одинокого блуждания по плантации наедине с собственными мыслями пришлось отказаться. Ну а Джон Синнамон своим откровением и вовсе поставил крест на возможности обрести здесь душевный покой. Куда бы он ни пошел, ему не скрыться от реальности в лице огромного мускулистого индейца. И от неотвязной мысли: Вот настоящий сын папы. А не я.

Отсутствие кровной связи никогда не волновало ни Джона Грея, ни самого Уильяма. До сей поры.

Тем не менее даже если лорд Джон однажды вступил в связь с индейской женщиной — или, не приведи Господь, завел в Квебеке индейскую любовницу, — это его личное дело. Синнамон говорил, что его мать умерла, когда он был еще младенцем; лорд Джон посчитал бы делом чести взять на себя заботу о мальчике.

Как отреагирует папа, увидев… плод своих греховных похождений?

Нет, это уже слишком. Уильям встал и отошел прочь.

Сначала он хотел лишь справить нужду и немного побыть в одиночестве, чтобы привести мысли в порядок. Но те никак не хотели упорядочиваться, и Уилли продолжал шагать дальше, невзирая на приближение ночи.

Ему было плевать, куда идти. Повернувшись спиной к костру, он направился к полям за домом. В прежние времена на «Горе Джосайи» выращивали табак, засеяв им несколько акров земли.

К его удивлению, поля отнюдь не выглядели заброшенными. До сбора урожая было еще далеко, однако в воздухе уже стоял густой аромат свежих табачных листьев. Запах действовал успокаивающе, и Уильям медленно побрел по полю к чернеющему вдалеке силуэту сушильного амбара. Интересно, используется ли он сейчас?

Амбар использовался. Собственно говоря, это был не совсем амбар — скорее огромный сарай. В дальнем углу, на большом, хорошо проветриваемом пространстве развешивали побеги табака, чтобы оборвать с них листья. Сейчас через широкие промежутки в досках виднелись лишь несколько подвешенных к стропилам пучков, едва различимых в тусклом свете звезд. На краю полки лежала стопка сухих листочков: встревоженные его приходом, они шевельнулись и зашуршали, словно приветствуя гостя. Это показалось ему забавным, и он почтительно кивнул в темноту помещения.

Уилли наткнулся на что-то, и оно с гулким стуком отскочило в сторону. Пустая бочка! Продолжая двигаться на ощупь, он насчитал еще несколько, ожидающих своего часа. Большинство были старыми, парочка — новехонькими; они пахли свежей древесиной, добавляя дополнительный оттенок к запахам сарая.

Плантацию явно возделывали — причем не Маноке. Индеец любил иногда выкурить трубку-другую, но Уильям ни разу не видел, чтобы он принимал участие в выращивании табака или сборе урожая. От него даже не пахло! Хотя стоит лишь притронуться к зеленым табачным листьям, как руки покрываются черной липкой смолой, а от поля с созревшими растениями исходит такая вонь, что даже у взрослых мужчин начинает кружиться голова.

Когда он жил здесь с лордом Джоном — сердце снова резануло острой болью, однако Уильям старался ее не замечать, — отец нанимал работников на большой соседней плантации под названием «Куропатка», располагавшейся выше по реке. Им ничего не стоило взять на себя скромные посадки «Горы Джосайи» вдобавок к огромному урожаю «Куропатки». Возможно, прежние договоренности еще в силе?

От мысли, что плантация до сих пор работает, пусть и не в полную силу, на душе потеплело; увидев полуразрушенный дом, он решил было, что это место совсем заброшено.

Подумав о доме, он обернулся. Огонек костра отражался в пустых окнах: казалось, там кто-то живет. Уильям вздохнул и медленно побрел назад.

Ему стоило невероятных усилий избегать мыслей о своем происхождении, титуле, обязанностях, о сомнительных жизненных перспективах, а теперь еще и о чертовом сыне чертова лорда, мать его, Джона. Правда, усилия эти не прошли даром, и хотя душевный покой он так и не обрел, зато сумел сосредоточиться на другой проблеме: поисках Бена.

Кто-то положил незнакомца с отрезанными ушами в могилу, помеченную именем Бенджамин Грей. Кто бы это ни был, он почти наверняка знал, что случилось с кузеном. Уильям опросил уже двадцать три ополченца, которые находились с Вашингтоном в горах Уочунг во время предполагаемой гибели Бена. Четверо из них действительно слышали о нем и считали умершим. Однако никто не видел ни тела, ни могилы, — и Уильям мог поклясться, что его собеседники не лгали.

Но… Дяде Хэлу вручили письмо с известием о смерти сына, доставленное адъютантом генерала Клинтона. Тот, в свою очередь, получил его от какого-то американского офицера. Кто же был отправителем?

«Какого дьявола ты не попросил дядю показать бумагу?» — с досадой пробормотал Уильям. Потому что думал только о себе и своей уязвленной гордости.

Хотя было бы логично начать именно с письма. Посмотреть на имя в подписи, а затем… найти американского офицера, если тот не успел схлопотать пулю, попасть в плен или умереть от сифилиса.

Что еще было бы логично? Дядя Хэл наверняка сохранил послание — а поскольку у него (как и у папы) имелись связи в военных кругах, он мог бы навести справки о местонахождении конкретного офицера американской армии.

А значит, надо ехать в Саванну и надеяться, что город по-прежнему под контролем британских войск. И что отец с дядей Хэлом по-прежнему в них числятся.

* * *

Когда он вернулся, Маноке и Синнамон курили на веранде. Табачный дым смешивался с поднимающимся от земли туманом — сладковатым, прохладным паром, напоенным ароматами трав.

Очевидно, они многое успели обсудить в его отсутствие; как только Уильям сел, Маноке вынул трубку изо рта.

— Знаешь, где он сейчас? — без обиняков спросил индеец. — Наш англичанин?

Поистине наш, — подумал Уильям, взглянув на Синнамона. Парень опустил голову, набивая трубку, но его широкие плечи заметно напряглись в ожидании ответа.

— Нет, — сказал Уильям, однако тут же посчитал своим долгом прибавить: — В последний раз я его видел в Саванне, где был расквартирован полк. Это