— Обычную таксу плюс сотню сверху.

— Мало, — отрезала она, сообразив, что запросто может выторговать больше. — Я ухожу.

— Ладно, черт с тобой! Две сотни. Но — ни центом больше. Остальное получишь чаевыми с клиента.

— Он сейчас здесь?

— Ага. Целую неделю только о тебе и спрашивает.

Две сотни наличными! Когда ее грудь повиснет, ей будет, на что жить.

— Двести пятьдесят и — по рукам, — сказала она.

— Иисус и Мария! — злобно воскликнул Лысая Башка. — Ты ценишь себя чересчур высоко для стриптизерши.

— Естественно, — ответила Варумба, одарив управляющего лучезарной улыбкой.

Лысая Башка ушел, а Варумба задумалась, как нарядиться для своего прощального выступления. Может, надеть школьную форму? Мужикам это всегда нравилось. Они просто торчали от белой рубашечки, галстучка, синей плиссированной мини-юбки, белых гольфов и босоножек. Особенно тогда, когда все эти предметы поочередно летели в зал.

Варумба надела наряд школьницы и заплела волосы в две тугих косички. Как-нибудь она устроит такое же представление для Чеса. Он просто улетит! Впрочем, Варумба много чего сможет ему показать, тем более что все свои сценические костюмы она забирала с собой.

Вошел мистер Лысая Башка, сообщив, что Джоэл — здесь и хочет, чтобы она станцевала для него одного. Варумбе и раньше приходилось выполнять персональные заказы для этого парня. В прошлый раз он схватил ее груди и с такой силой сжал соски, что потом они у нее ныли целую неделю. Это обошлось ему в лишнюю сотню баксов.

Войдя в отдельный кабинет, она сразу же погрозила ему пальчиком:

— На сей раз — без рук! У нас это не принято.

— Вываливай свое богатство и заткни пасть! — рявкнул Джоэл, откидываясь на спинку стула и приготовившись смотреть захватывающее представление.

— И выбирайте выражения, — добавила Варумба, с застенчивым видом дергая одну из своих косичек. — Я хорошая девочка. Я маленькая школьница.

И Варумба начала танцевать.

Она делала это, как настоящий профессионал, и ее большие груди плавно раскачивались в такт «Бабочки» Мерайи Кэри.

Джоэл вдруг почувствовал себя обманутым, потому что этого не видел никто, кроме него. Надо было, чтобы Варумба выступала на публике и чтобы ее танец могли наблюдать все. Как же он обойдется без публики?

Джоэл подумал, сколько может стоить, если он пригласит ее прийти к нему в офис. Впрочем, разве деньги имеют значение! Вопрос в другом: согласится ли она? А почему бы и нет! Она же шлюха. Разве порядочная женщина станет стриптизершей!

Когда на Варумбе остались только трусики и бюстгальтер, он сделал ей это предложение. Она приблизилась к Джоэлу, и теперь ее груди раскачивались прямо перед его лицом.

— Извините, — сказала она, и один из ее больших коричневых сосков чиркнул ему по носу, — я покидаю этот бизнес.

— Тебе незачем это делать, — ответил Джоэл. — Ты должна давать индивидуальные представления. Заработаешь огромные деньги. — Он выпрямился на стуле. — Если завтра в обед придешь ко мне в офис, плачу пять сотен наличными.

— Хм-м-м… — протянула Варумба, заинтересованная столь щедрым предложением. — Позвони мне. Ах, ты мой сладкий, ты не пожалеешь об этом.

Несмотря на огромную усталость, Мэдисон никак не удавалось уснуть. Звонок Ким растревожил ее. Детектив сказала, что ей не понравится то, что она завтра услышит. Что же это может быть?

Она лежала в постели, беспокойно ворочаясь с боку на бок, пока наконец не включила свет, решив попробовать читать. Однако из этого тоже ничего не вышло. Она никак не могла сосредоточиться на книге. Тогда Мэдисон включила телевизор в надежде на то, что он подействует на нее как снотворное. И тут неудача. Черт! Что же делать? Нет, снотворное, оставшееся от Дэвида, они принимать не станет, слишком плохо действуют на нее все эти пилюли.

Ее мысли беспорядочно метались, перескакивая с одного на другое. Неделя выдалась настолько насыщенной разнообразными событиями, что она никак не могла успокоиться. Да еще Дэвид объявился! Что он вообразил? Что она кинется в его объятия с криком «Прощаю все!»? Черта с два! Она никогда не простит его.

А еще — Джейк. Что случилось, почему он не звонит? И, что еще более важно, почему она переживает по этому поводу? В конце концов, это был обычный секс без каких бы то ни было взаимных обязательств и обещаний. Однако Мэдисон переживала и ничего не могла с собой поделать.

Она ворочалась в постели до пяти утра, а затем поняла, что уснуть уже не сможет, и решила вставать. Ей до смерти хотелось позвонить Ким, но она понимала, что в такой ранний час об этом нечего и думать. Поэтому Мэдисон натянула толстый свитер, джинсы, зашнуровала ботинки и отправилась гулять со Сламмером, заглянув на обратном пути в круглосуточный магазин, чтобы купить хлеб, сыр и несколько пакетиков кофе «Старбакс».

Подняв свежий номер «Нью-Йорк таймс», лежавший на полу у двери ее квартиры, Мэдисон вошла внутрь, плюхнулась на диван и развернула газету, однако через несколько минут снова поняла, что не в состоянии сосредоточиться… Ее мысли витали вокруг вчерашних похорон, разговора с Уорнер и всего того, что она от нее услышала. Уорнер упомянула, что Стелла боялась Майкла, и это почему-то очень встревожило Мэдисон. Ясное дело, что Майкл был вне себя из-за того, что Стелла убежала с мальчишкой, который годился ему в сыновья, но пугать кого-либо и уж тем более угрожать? Это было на него совсем не похоже.

В сознании Мэдисон все еще крутились слова Ким: «Их убийство выглядело как казнь». Что, черт побери, она хотела этим сказать?

Поднявшись с дивана, Мэдисон подрумянила в тостере два кусочка хлеба, намазала их мягким сыром и съела один за другим. Тот еще завтрак! Хорошо еще, что перед ней никогда не стояла проблема избыточного веса.

У нее не было ни малейшего желания снова приниматься за сбор информации о Пантере Антонио Лопесе, тем более что она и так уже успела узнать о нем довольно много. Вряд ли интервьюировать боксера — такой уж большой труд. Не станет же он ее колотить, как привык это делать с другими! Мэдисон подумала, что, если бы не страстное желание уехать подальше от Нью-Йорка, которое владело ею на протяжении последних дней, она наверняка попросила бы Виктора послать в Лас-Вегас какого-нибудь другого журналиста.

Ким приехала в половине девятого. На этой высокой, сильной, крепко сбитой женщине было надето нечто, напоминающее матросскую робу, а на ногах — кроссовки «Найк». На ее широком лице, как и в прошлый раз, совершенно не было косметики, а длинные черные волосы заплетены в косу.

— Я специально для вас купила кофе «Старбакс». Это гораздо лучше, чем та бурда, которой обычно пробавляюсь я сама, — сказала Мэдисон, впуская ее в квартиру.

— Я не пью кофе, — ответила Ким, дружелюбно потрепав Сламмера по холке. Псу женщина, судя по всему, сразу же пришлась по нраву, поскольку он самозабвенно вылизывал ей руку. «Может, он чувствует что-то такое, что недоступно мне?» — подумала Мэдисон.