тем не менее получили достаточно подробное если не объяснение, то по крайней мере описание. В качестве примера можно привести хотя бы шаровую молнию или такое атмосферное оптическое явление, как глория. Поэтому априори можно предполагать, что в основной массе поток сообщений вызван недостаточной осведомленностью очевидцев в основах физических процессов, приводящих к развитию различных специфических эффектов.

В. Р. Но будешь ли ты спорить, если я скажу, что существует «остаток» явлений, необъяснимый с этой точки зрения?

Ю. П. Не буду. Однако доля этого «остатка» в общей массе описаний весьма невелика. Отсюда, кстати, следуют два важных, хотя и простых, вывода. Во-первых, наивно и бессмысленно искать единое объяснение всей совокупности наблюдаемых странных явлений, так как степень непонятности в первую очередь определяется уровнем подготовленности наблюдателя и вероятностью наблюдения. Во-вторых, необъяснимые, неизвестные науке явления (подлинные ААЯ), если они существуют, должны были бы формироваться после отсеивания тривиальных фактов в некий класс, выделенный по своим характерным признакам.

Исследования, проводившиеся в различных как официальных комиссиях, так и общественных организациях, показали, что на самом деле существует несколько наиболее распространенных эффектов природного или антропогенного характера, воспринимаемых очевидцами как нечто аномальное, а вот «остаток» ни в какую специфическую группу не выделяется. Вероятнее всего, это отражает тот факт, что в эту группу попадают совершенно случайные сообщения о наблюдениях явлений реальных, но редких и разнообразных по своей природе.

В. Р. Иными словами, сами по себе они не могли бы лечь в основу феномена НЛО в его «массовом» восприятии — как чего-то близкого к регулярным визитам инопланетян.

Ю. П. Разумеется. И посмотри, как менялось отношение «НЛО-энтузиастов» к идентификации наблюдательного материала. До совсем недавнего времени к НЛО ими относились чуть ли не абсолютно все наблюдения непонятых очевидцами явлений и все попытки интерпретации этих явлений как следствий тех или иных вполне земных процессов воспринимались в штыки. Сейчас тактика изменилась. Снисходительно соглашаясь, что 90–95 % всех зарегистрированных наблюдателями явлений объяснимы и в основном имеют техногенную природу, они тут же утверждают, что как раз оставшиеся случаи и есть наблюдения истинных НЛО.

Можно ли рассчитывать, что доказательства существования внеземного разума или даже прямых контактов с инопланетянами будут получены при изучении феномена НЛО? До сих пор нет ни доказательств, ни даже достаточно веских аргументов в поддержку такой возможности, но чтобы остаться на корректных позициях, следует заметить, что отсутствие доказательств не есть доказательство отсутствия.

В. Р. Да, безусловно, для многих энтузиастов проблемы НЛО внеземная гипотеза стала скорее символом веры, чем инструментом исследования. Для противников же НЛО аналогичный символ веры — отрицание этой гипотезы. О рациональном подходе к проблеме говорить в таких условиях трудно. И если даже существующие радиолокационные системы обнаружения когда-либо зафиксировали реальный внеземной зонд, подобное наблюдение (достоверное, хорошо документированное, подтвержденное показаниями разнообразных приборов) наверняка попало в один ряд с сотнями и тысячами крайне расплывчатых, неубедительных и малоинформативных сообщений, которыми столь богата уфологическая литература. Расчет на «чистые», «качественные», «рациональные» сообщения о появлениях чужих зондов явно иллюзорен. И дело не только в том, что «радий» таких сообщений неизбежно будет скрыт «рудой» существующего массива информации об НЛО. Даже если бы не было феномена НЛО как социально-психологического явления, наблюдения реальных «чужих зондов» вызвали бы совершенно аналогичную реакцию, далекую от рациональной. Определяющей стороной здесь являются социокультурные условия существования земной цивилизации, и в этом смысле особой разницы между реальным и воображаемым контактом ожидать не следует. Именно поэтому феномен НЛО — даже независимо от его действительной природы — должен представлять интерес для исследователей проблемы ВЦ. Реакция земной социокультурной системы на этот феномен может рассматриваться как своеобразная модель контакта с ВЦ во всей его сложности и социальной опосредованности.

Ю. П. Но насколько же психически нестабильно человечество, если явления, не имеющие никакого отношения к внеземным цивилизациям, вызывают такую реакцию! Думаю, читатель обратит внимание на то, что в последних главах нашей книги изложены лишь физические механизмы развития наиболее распространенных явлений, принимаемых за НЛО, и практически не затронуты самые «ажиотажные» случаи — приключения с участием инопланетян, путешествия на «летающих тарелках» и пр. Но это вовсе не связано с попыткой умолчать о таких историях и «спустить проблему на тормозах», предложив некоторую правдоподобную нейтральную схему. Просто до сих пор реальность таких событий при тщательной проверке не подтверждалась ни у нас, ни за рубежом.

Как говорилось в первой части книги (см. гл. 1–3), исследовать эту проблему пытались различными методами. Можно, например, анализировать самые интригующие случаи в надежде получить доказательства контактов с «братьями по разуму» — по такому принципу действуют многие группы энтузиастов. Можно в этих же случаях искать элемент несостоятельности, заблуждения или фальсификации, т. е. проводить научную или научно-техническую экспертизу — так примерно действует в США Комитет по проверке явлений на аномальность (Committee for Scientific Investigation of Claims of Paranormal). Исследование природы аномальных явлений, проводимое в Академии наук СССР, было основано на анализе всей совокупности сообщений, поступающих от очевидцев. При этом не рассматривались события, достоверность которых было невозможно установить. Приведенные выше данные как раз и отражают результаты проведенной работы.

В. Р. Это можно выразить формулой: «Лейкенхит важнее гуманоидов». Возможно, что и так, хотя психологам случаи «контактов» могут дать массу интереснейшего материала. Но с методологической точки зрения значительно большую симпатию, чем упомянутый комитет, вызывает у меня Общество по научному изучению аномальных явлений (Society for Scientific Exploration, formed for the Study of Anomalous Phenomena), созданное в США в 1982 г. по инициативе П. А. Старрока. В него вошли свыше ста ведущих ученых из различных американских университетов. С 1987 г. это общество совместно с издательством «Пергамон Пресс» выпускает свой научный журнал, статьи для которого пишут и рецензируют специалисты в различных областях науки и техники. Ориентация исключительно на опровержение — тоже предрассудок; самое разумное — стараться корректно использовать в обращении с аномальными явлениями нормальные исследовательские процедуры, выработанные наукой для познания законов окружающего нас мира и для отбора предлагаемых решений.

Что же касается гипотез о происхождении НЛО, мне кажется, что и сторонники, и противники аномальных явлений замкнулись на довольно узкой группе идей и фактов. Возможно, и сама внеземная гипотеза только демонстрирует ограниченность нашей картины мира. Хотя есть немало идей, выдвинутых даже вне связи с проблемой НЛО, которые интересно было бы попытаться с ней стыковать. Например, гипотеза о том, что Метагалактика представляет собой гигантскую голограмму… Или идея Жака Валле об «ассоциативной Вселенной», построенной наподобие компьютерной базы данных… Наконец, можно задаться вопросом, сводится ли сущ-162 ность мира, в котором мы живем, к системе законов; нет ли в нем чего-то близкого к «объективной свободе»…