Он ожидал увидеть удивление в глазах жены, но та спокойно согласилась, ведь она и сама думала об этом.

– Хорошо. Такое дело вдвоем не провернуть. Нам в любом случае нужна чья-то помощь, и Ким Кваннэ подходит лучше всех.

Лицо жены озарилось едва различимой радостью. Каждый раз, собираясь на встречу с охранником, у нее был такой же приподнятый настрой. Сейчас они могли запросто делиться друг с другом всеми своими переживаниями, но поначалу все было совсем не так. Переехав в новый жилой комплекс, супруги сразу попали под влияние местных предубеждений, за что потом им было стыдно.

Хотя ни Сокчун, ни его жена не вели себя высокомерно, избегая и игнорируя неприятного охранника, но и приветливыми с ним тоже не были. Это можно было списать на банальное отсутствие интереса к нему. Однажды Чиён и Ким Кваннэ спускались вдвоем на лифте и охранник вдруг заговорил с ней.

Он что-то говорил, но она не слушала. Из-за нахлынувшей депрессии в голове назойливо сидела одна-единственная мысль: «Умереть». Чиён спешно покинула квартиру, чтобы съездить в Сеул на сеанс к психологу. Ни о чем другом она не могла больше думать, поэтому совершенно не слышала, что говорил человек, стоящий рядом с ней. Только лифт оказался на первом этаже, как она выскочила из него, ничего не ответив.

А через несколько дней пропала Сонгён. Вскоре супруги заметили, что жильцы стали часто шептаться за спиной Ким Кваннэ о его странном поведении. Жена припомнила день, когда они вместе ехали в лифте. Чиён попыталась восстановить в памяти, не упустила ли она тогда чего-то важного, но от той односторонней беседы не осталось никаких воспоминаний: в тот момент она была как робот, да и спускались они всего пару минут. В голову закрались подозрения. Даже Сокчун стал искоса посматривать на охранника.

Только правда была куда банальнее и не имела никакого отношения к пропаже девочки. Произошедшее в лифте тоже стало большим заблуждением. Прочитав протокол допроса, Сокчун узнал, что Ким Кваннэ всего лишь спросил, когда жена сможет убрать свою машину с парковочного места для инвалидов.

Чиён стало неловко и стыдно за подозрения, и она хотела непременно загладить свою вину.

– А он согласится помочь?

– Я аккуратно поинтересуюсь. Если откажется, ничего не поделаешь.

На следующий день утром Сокчун позвонил Ким Кваннэ, а после обеда уже стоял на пороге квартиры бывшего охранника, объяснив это своим беспокойством о его травме, а зашел ненадолго, только чтобы проведать и осмотреть ногу. Пришел он не с пустыми руками, а, как полагается при посещении больных, с наваристым супом и корзиной фруктов.

Квартира Ким Кваннэ находилась на цокольном этаже, пропитанном запахом сырости и плесени. В помещении было тускло и мрачно – даже в дневное время требовался дополнительный свет. В тесной гостиной и смежной комнатке лежали горы вещей. Неопрятный внешний вид хозяина дома выдавал его растерянность, он точно не ждал гостей. Из родных у него была только мама, да и та умерла несколько лет назад. Было видно, что гостей здесь давно не принимали.

Они встретились спустя долгое время. Лицо Ким Кваннэ еще больше осунулось, сделав и без того грубые черты лица более заметными. Сокчуну было жаль видеть Кима в таком состоянии.

Не позволяя мужчине двигаться с гипсом на ноге, Сокчун сам достал фрукты из корзины и помыл их. Хозяин хотел уступить гостю место на маленькой тахте, рассчитанной на одного человека, а сам сесть рядом на деревянный стул. Но Сокчун отправил его обратно на диван, а сам сел на пол, заверив, что так удобней.

Он осмотрел поврежденную ногу и поинтересовался, не тяжело ли ему справляться с повседневными делами – надо ведь готовить еду, мыться. Бывший охранник ответил, что из районного центра соцзащиты ему приносят порцию готовой еды каждый день. Этот паек и пачка лапши от заботливых соседей решают проблему питания, а вот принять душ немного сложнее, хотя помыть голову и умыться получается и с костылем в одной руке.

Разговор о том, как живет Ким Кваннэ, перешел на дела Сокчуна, а затем к новостям про расследование убийства. На вопрос о будущих планах Сокчун решил без стеснения перейти к цели своего визита:

– У меня есть подозрения, что убийство совершил не Чи Вонхак, а другой человек. И я собираюсь сам заняться этим, не полагаясь на полицию.

– Вы сами?

Глаза Ким Кваннэ блеснули, а лицо стало серьезным. В зрачках промелькнул огонек волнения. Сокчун упомянул То Кёнсу и его сына и кратко посвятил мужчину в свой план:

– Все это незаконно. Мы идем на большое преступление, но мы с женой точно решили не отступать и исполнить наш план. – Сокчун замолчал, сделав паузу. – Вы бы не согласились нам помочь? Мы щедро отблагодарим вас за это.

– Я готов помочь! Рассказывайте, что надо делать.

Воодушевленный ответом, Сокчун буквально выдохнул накопившееся напряжение и смог более подробно рассказать детали задуманной мести.

– Подготовка займет не менее года. За это время будет немало опасностей. Платить вам будем ежемесячно. Когда все задуманное осуществится, то в качестве вознаграждения вы сразу получите пятьсот миллионов вон, а мы с женой покинем страну. Будем жить в каком-нибудь неприметном городке Юго-Восточной Азии и больше в Корею никогда не вернемся. Если захотите, можете уехать с нами.

– Да куда мне за границу? Что я там буду делать и на что жить?

– Можно организовать иммиграцию на пенсию. Вы уже достаточно потрудились здесь, поедете туда, поживете спокойно и отдохнете на старости лет. Мы сможем помочь вам в этом.

– Где родился, там и пригодился. Мне бы только разок побывать на острове Чечжудо.

– На те деньги, которые мы вам заплатим в конце, вы сможете спокойно жить за границей. Там вам даже будет лучше.

– При таких деньгах я наконец смогу и в Корее пожить без презрительных взглядов.

– Конечно, можете не спешить с ответом. Подумайте.

– Хорошо, я подумаю. А когда приступать?

Со следующего дня На Сокчун, Ким Чиён и Ким Кваннэ начали двигаться по намеченному плану.

Пообедав в придорожном кафе, они снова помчались по скоростному шоссе. Сидя спереди, То Чиун держал в руках пакетик печенья и смотрел в окно. Не успев прожевать предыдущее печенье, он запихивал в рот следующее.

Сокчун сделал глоток кофе, купленного в кафе навынос. На просьбу продавца поставить подпись при оплате картой, он не задумываясь написал свои настоящие инициалы. Осознав это, Сокчун мысленно обругал себя за ошибку, и вкус кофе показался уже не таким приятным.

Они ехали по дороге еще полтора часа, приближаясь к городу Хаан. Через тридцать минут показалась подъездная дорога к горе Муаксан. Только не это место было их конечным пунктом. Сокчун решил свернуть сюда ненадолго, чтобы поинтересоваться,