Мы втроем — я, Маринка и Ромка, — проникнувшись важностью момента, робко встали позади майора. Между прочим, не всякому журналисту выпадает возможность поприсутствовать при операции по задержанию особо опасного маньяка.

В том, что он особо опасный, никто из нас не сомневался. Просто потому, что маньяки не опасными не бывают.

Рация, зажатая в кулаке майора, что-то прохрюкала. Я ничего не разобрала, но майор, как видно, понял все и сразу.

— И что? Кого взяли? — прокричал он в рацию. — А где? Работайте, ребятки, работайте дальше!

Закончив разговор, майор неторопливо направился к входу в здание редакции. Двое камуфляжников, как почетный эскорт при вожде племени апачей, потопали за ним, шумно сопя через прорези в своих черных шапочках, натянутых до шеи.

Мы с Маринкой переглянулись и робко двинулись за ними, почему-то стараясь идти с этими вояками почти в ногу. Ромка болтался где-то сзади и презрительно фыркал.

Через несколько шагов, остановившись напротив дверей, майор оглянулся на нас.

— Уже здесь, — проворчал он, словно наше присутствие было чем-то необычным в этих событиях. А кто его позвал? Или это уже не имело значения?

— Ну и черт с вами. Кого-то одного уже взяли, — словно нехотя проговорил майор. — Скоро, возможно, возьмут и второго, если он на крышу не захочет лезть. Тогда его все равно возьмут, но на десять минут позже.

Майор зевнул, явственно показывая, что все происходящее — всего лишь гнетущая рутина, отрывающая его от более важных дел, и шагнул дальше. Но его остановила Маринка, вылезшая с вопросом. Ей, как всегда, хотелось все раньше, чем даже это «все» произойдет.

— А их было двое, да? — спросила она. — Один захватывал помещение, а другой, получается, где-то его страховал? Это называется «стоять на атасе»?

— Так получается, — буркнул майор и пошел дальше. Но Маринка если уж вцепилась, то отставать не желала. Я даже пропустила ее впереди себя. Пусть нарывается, если хочет. Я еще успею.

— А мы видели только одного, — сказала она, надвигаясь сзади на майора. Майор, как мужчина видный, не доходил нам обеим тульей своей фуражки даже до подбородка.

Оглянувшись на Маринку и смерив ее презрительным взглядом сверху вниз — не знаю даже, как у него это получилось, но получилось же, — майор бросил:

— Вообще странно, что вы видели хоть кого-нибудь. Или молчи, Широкова, или я прикажу тебя изолировать на пару суток. Вот поучись у своей подружки: так хорошо молчит, что приятно слушать!

— Да я и молчу, — сразу же заоправдывалась Маринка.

— Конечно, — сказала я.

— Я ведь только спросила, — продолжила Маринка, совершенно не просекая ситуацию, — где был второй? Может быть, там и третий, и четвертый…

— Я сказал: всем молчать! — рявкнул на нее майор. Маринка заткнулась, секунду подумала и протолкнула меня вперед, а сама встала сзади.

Рубоповцы в это время занимались чем-то интересным на втором этаже. Судя по звукам, они вульгарно ломали дверь в редакцию. Дверь была металлическая и сразу поддаваться такой пошлой отмычке, как рубоповский ботинок, не соглашалась.

Мы, предводительствуемые майором, под конвоем двух автоматчиков неторопливо поднялись на второй этаж. Как только я ступила на площадку нашего этажа, я услыхала, как редакционная дверь, натужно застонав, скрипнула и отворилась.

Мы увидели, как в дальнем конце коридора рубоповцы с угрожающими криками ввалились в редакцию.

— Вот так и поступают у нас в отделе с теми, кто не поддается сразу, — важно пробурчал майор.

— Вы про дверь? — робко спросила я у него.

Майор бросил на меня нехороший взгляд и промолчал. Что было странно для него. Я тоже сочла за благо промолчать.

Мы пошли по коридору. В коридоре было пыльно. Пахло дымом. Двое рубоповцев, посторонившись, пропустили нас к двери в редакцию. В этот момент начала хрюкать рация в руке у майора. Теперь я уже и без сурдопереводчика знала, что под раскрытым окном моего кабинета никого не видно: никто не выпрыгнул и не пытался это сделать.

— Ну вот, — сказал нам майор, — объект взят!

— Налетчик? — не выдержала Маринка. — А он сопротивлялся?

— Выстрелов я не слышал, — ответил майор. — Значит, их не было.

Помолчав немного, он равнодушно добавил:

— Ну, может, сломали кому-нибудь руку в трех местах и бросили, как кулек, на пол…

В это время мы подошли к редакции.

Дым и пыль постепенно рассеялись. Я чихнула один раз, Маринка два раза, а Ромка закашлялся. Вот, кстати, еще один довод против того, чтобы не ходить с открытым ртом. Ромка ходил и получил за это.

Дверь в нашу редакцию лежала на полу. Ее открыли в обратную сторону. Это была хорошая металлическая дверь, и очень тяжелая. Я всегда здорово пыхтела, когда отпирала ее. Все хотела попросить Виктора вызвать мастера и что-нибудь сделать с замком. Теперь необходимость в этом отпала. Вместе с дверью. Придется, наверное, менять и замки, и дверь.

Двое омоновцев стояли рядом с пустым проемом. Между ними на полу на животе лежал Виктор, руки за голову.

— Это первый? — спросил майор Здоренко и легонько пнул Виктора носком ботинка в ногу. — Рожа бандитская.

Рубоповцы роботоподобно кивнули и промолчали.

— Чечен? — еще раз спросил майор.

Рубоповцы не пошевелились, и майор, как видно, их прекрасно понял.

— Наш засранец. Все ясно.

Майор бросил быстрый взгляд в дверной проем. Потом он потыкал толстым пальцем в кнопки рации. Она обиженно хрюкнула в ответ. Он удовлетворенно кивнул и снова ткнул Виктора в ногу.

— Ну что, сынок, не хочешь жить честно и спокойно? Вот и приходится на полу валяться мордой в грязь. И это только начало. Попомни мое слово.

— Товарищ майор, — робко прошептала я. — Это…

— Знаешь его? — Майор резко повернулся ко мне и заинтересованно взглянул мне в глаза. — Откуда? Кто такой? Где ты его видела? Ну!

— Конечно, я его знаю, — как можно спокойнее сказала я. — И вы его знаете…

— Это же Виктор, наш фотограф! — вылетела из-за моей спины Маринка. — Вы разве не помните Виктора, товарищ майор? Он еще вас фотографировал, когда вы в первый раз арестовали Ольгу… — Маринка замолчала, поняв, что стала напоминать что-то не совсем приятное для майора.

В тот раз Виктор сделал несколько удачных фотографий со стороны, и меня всего лишь покатали в арестантской машине, но надолго задерживать не стали. Майору было сказано, что эти фотографии пойдут в следующий номер, если он меня не отпустит.

Вот так, собственно, мы с ним и познакомились. Судя по быстро багровеющей физиономии майора, он этого тоже не забыл.