по отношению и к науке и к гуманизму, особенно в форме разрушения научного мировоззрения современной молодежи — будущего народов. Когда современные ревизионисты под предлогом гуманизации диалектики,[108] под предлогом сохранения ее революционно-критического характера учат молодежь пренебрегать теоретико-познавательной стороной диалектики, ее законами и категориями, они пытаются ликвидировать ее как науку, как метод познания и революционного изменения мира, а молодежь — оставить во власти буржуазной идеологии.

Отрицание объективной диалектики через отрицание отражательного характера диалектики субъективной, если даже отвлечься от социально-классовых побуждений, не могло не привести современный ревизионизм к агностицизму во взглядах на общественное развитие, к отрицанию возможности предвидения в обществе, то есть к отрицанию самой возможности науки об обществе. Неспособность к предвидению, в свою очередь, порождает сомнение в саму возможность появления нового в процессе развития, а стало быть, сомнение в самом развитии. Этот скептицизм нашел свое выражение в рассуждениях ревизионистов о «новом». Г. Петрович (без ссылки на Аристотеля, уже пытавшегося объяснить этот парадокс) считает, что новое невозможно потому, что оно возникает из старого, а если оно содержится в старом, то тогда оно старое, а не новое, следовательно, новое невозможно. А если новое не содержится в старом, продолжает Г. Петрович, то оно никак не связано со старым, невыводимо из старого. А коли так, то нет общей закономерности развития, и поэтому невозможно ничего предвидеть, невозможно предвидение в обществе.

Чувствуя всю несостоятельность такой надуманной ситуации, Петрович предвосхитил критику в свой адрес: «Некоторые выражают беспокойство, что тезис о необходимости нового может привести к известному агностицизму относительно возможности объяснения истории. На это можно ответить, что боязнь агностицизма не может быть достаточным основанием для принятия или отбрасывания определенной концепции». Небезынтересно, что свою концепцию Петрович изложил в работе под названием «Философия и революция», что не может не навести молодого читателя на самые пессимистические размышления.

Э. Фишер пошел дальше Петровича. Мысль Маркса, что уже внутри капиталистического общества возникают тенденции к утверждению общественного характера средств производства, мысль, которая подтверждала необходимость замены старого новым, Фишер использует для того, чтобы, наоборот, доказать возможность сохранения старого, ибо, поскольку именно в старом и зарождается новое, постольку старое жизнеспособно, обладает способностью к трансформации и сохранению себя.

Ревизионистская концепция развития не может не противоречить интересам пролетариата, интересам социалистической революции, для совершения которой нужна революционная философия, научно объясняющая объективные законы общественного развития, в частности, объективную закономерность, направление, способы и средства, субъект и конечную цель движения — коммунизм. Однако концепция развития у современного ревизионизма метафизически противопоставляет движение цели, цель — движению, сбивая с толку вступающую в революционное движение молодежь.

Для так называемого старого ревизионизма был характерен лозунг: «Движение все — цель ничто». Этими словами Бернштейна, выражающими сущность ревизионистского понимания развития лучше многих рассуждений, обосновывалась стихийность в общественном развитии, отрицалась роль классов, в деятельности которых реализуется история; развитие трактовалось совершенно недиалектически, как некий постепенный процесс, для которого характерны лишь мелкие и медленные количественные, эволюционные изменения, которые никогда не могут привести к революционным скачкам, к качественным различиям.

Современные ревизионисты пошли дальше Бернштейна. Развитие отрицается не косвенно, через отрицание цели, а непосредственно. При этом такое отрицание не декларируется открыто. Дело представляется так, будто с высоты коммунистического (в лучшем случае «третьего») идеала, стоящими на уровне которого изображают себя ревизионисты, подвергается беспощадной критике всякое действительное развитие, ведущее к конечной цели: реальный социализм, марксизм, диктатура пролетариата, марксистские партии, способы и средства действительного коммунистического преобразования общества. Но как можно достигнуть конечной цели без реального движения к ней — об этом современный ревизионист предпочитает не говорить. Зато он так или иначе, но всегда очень активно выступает против всех форм действительного движения к социализму и к коммунизму, против всех реальных путей и способов достижения коммунистического идеала. А в итоге отрицает не только развитие, но и саму возможность и необходимость развития общества по пути к коммунизму. Чехословацкий ревизионист Р. Каливода предпочитает вообще отрицать возможность осуществления цели. Человек, по Каливоде, достигает изменений в реальности, которые не тождественны с ранее поставленной целью, но которые можно достигнуть «только поставив цель, превосходящую реальность и близкую к утопии». Коммунизм поэтому следует считать целью, которая не будет достигнута в результате наших усилий, но благодаря которой наши усилия, и этим Р. Каливода предлагает довольствоваться, все же «продвинут общество немного вперед». Впрочем, эту идею еще до Каливоды отстаивал и польский ревизионист А. Шафф.

Таким образом, современный ревизионизм, как и ревизионизм старый, своим пониманием развития снимает саму возможность выхода за рамки старого миропорядка. С этих позиций он измеряет и оценивает реальный социализм, коммунистическое и рабочее движение, национально-освободительную борьбу, дезориентирует революционные силы современности, дезорганизует молодежные выступления, стремясь столкнуть их с пути человеческого прогресса. Ревизионистское понимание развития — одностороннее, мертвое, уродливое — наносит особый вред молодежи в ее отношении к проблемам современной эпохи, к ее содержанию и противоречиям, к проблеме перехода от капитализма к социализму и от одной стадии коммунизма к другой. Это понимание ведет к отступлениям от стратегии и тактики коммунистического и рабочего движения современности.

Самое большее, до чего поднимается ревизионизм в понимании общественного развития и к чему он способен приобщить молодежь, — это эволюционизм, направленный сознательно против революционного развития, против революции. Абсолютизация эволюционной, количественной стороны в процессе развития приводит молодых последователей ревизионизма на позиции реформизма, рассматривающего развитие метафизически как простое количественное увеличение или уменьшение, а также к отказу от политической формы борьбы — наиболее действенной формы борьбы рабочего класса. Эта абсолютизация толкает их в объятия прагматизма, что как раз и лежит в русле потребительского отношения к обществу, в русле деполитизации и деидеологизации молодежных движений.

4. Структурализм как тотальное отрицание диалектики

В последние годы отрицание материалистической диалектики как учения об историческом развитии, распространение псевдонаучного обоснования этого отрицания среди молодежи активнейшим образом осуществляется ревизионизмом путем внедрения структурализма — детища буржуазной общественной мысли XX века. Предпосылки структурализма были созданы еще во второй половине 20-х годов первоначально в области языкознания и эстетики. Потребность буржуазных идеологов в более действенных аргументах против диалектики как общей теории развития возрождает интерес к структурализму после второй мировой войны, то есть тогда, когда общественный прогресс дал познанию новые аргументы в пользу материалистической методологии. Ревизионизм, обладающий особой чувствительностью ко всему, что можно использовать из арсенала буржуазной теории для пересмотра диалектического материализма, к тому же использовать под лозунгом творческого развития теории, не замедлил приобщиться к структурализму и с энтузиазмом использовать его в своих целях.

Почему структурализм вызвал у ревизионизма величайшее воодушевление?