После обеда — вновь в путь. Впереди деревня Воробьи, село Белоусово. В центре села дорога делала поворот на Трясь, потом автобус въезжал в районный центр Угодский Завод и дальше сворачивал на Протву. Поскольку коллектив был практически мужским, вечером все собирались «за рюмкой чая». В субботу сотрудники совершали поездку в обратном направлении.

Позже, когда однокурсник по академии Сергей Мякотин продал свой мотоцикл и приобрел автомобиль «Москвич-401», они вместе с Мажоровым добирались до Москвы на машине. Более того, Мякотин нередко давал порулить Юрию. Освоив вождение и сдав на права, Мажоров и сам стал искать, где купить автомобиль. Вскоре ему подвернулся «Москвич-407», который продавали после небольшой аварии. Кое-что Мажоровы собрали сами, влезли в долги, но машину купили.

Многие годы Юрий Николаевич вспоминал потом, как, обливаясь холодным потом, он впервые въезжал в Москву.

В филиале ЦНИИ в Протве была начата научно-исследовательская работа по программе, получившей условное наименование «Ласточка». Что же это за программа? Дело в том, что к середине 50-х годов бурное развитие получили новые средства управляемого оружия. В первую очередь, крылатые ракеты с самонаведением на цель. Эти ракеты с помощью самолета-носителя доставлялись в заданный район. После радиолокационного захвата цели, их сбрасывали, и они продолжали движение самостоятельно. Важно было то, что самолет-носитель не заходил в район действия ПВО противника.

Постоянно этими проблемами занимался НИИ-2 в городе Калинине. Именно специалисты института упорно доказывали руководству Минобороны, что управление крылатыми ракетами устойчиво к помехам и вывести его из строя практически невозможно. Разумеется, это было совсем не так. Но, как говорят, каждый кулик свое болото хвалит.

Однако в руководстве Минобороны тоже сидели не дураки, и они решили на практике проверить помехоустойчивость управления крылатыми ракетами.

В начале мая 1958 года Емохонова и Мажорова вызвал к себе главный инженер Брахман. Сообщил, что перед институтом поставлена задача провести испытания помехоустойчивости системы К-20 в реальных полевых условиях.

К тому времени у нас в стране разрабатывалось две системы управления крылатыми ракетами. Первая, как раз та самая К-20, создавалась для самолета Ту-16. Ее главным конструктором был подполковник Виталий Шабанов. Предполагалось, что система станет универсальной, как для работы по сухопутным, так и морским целям. В данном случае, на самолете размещался мощный радиолокатор, и управление было помехоустойчивым.

Вторая система К-10, создавалась для военно-морского флота. Разрабатывал ее капитан 1 ранга Сергей Матвиевский. Здесь радиолокатор устанавливался на самой ракете.

Словом, Мажорову достался комплекс К-20. Что это означало для его отдела? Очередную вводную — в весьма короткий срок, в течение трех месяцев создать специальную помеховую аппаратуру; вывезти ее в Астраханские степи и принять участие в полевых испытаниях.

В конце разговора Теодор Брахман особенно порадовал. Он сказал, что конструктор К-20 наотрез отказался сообщить какие-либо данные о своем комплексе. Заявил, мол, пусть «противники» добывают их сами в эфире.

Позже Юрий Николаевич, анализируя ситуацию с К-20, задумается, почему эту работу поручили именно ему. Ведь в Протве никто подобными проблемами не занимался. Казалось бы, логично было выполнение задачи возложить на тех, кто оставался в Москве, в лаборатории № 18. Например, на Иосифа Альтмана.

Но приказ есть приказ. И его надо выполнять. Мажоров вместе с подчиненными энергично взялись за дело. Юрий Николаевич решил создать мощный передатчик шумовых помех на базе станции «Натрий». Взяли управляемую платформу от радиопрожектора. Ее было удобно перемещать по азимуту и углу места. Данные о самолете-носителе предстояло получить от телеметрии, и по ним наводить антенны передатчика помех.

На турель конструктор Мажоров решил установить не один, а три передатчика. Только возникал вопрос: смогут ли они работать, находясь в наклонном или в вертикальном положении? Требовалось проверить это, и при необходимости «научить» передатчики функционировать в данных положениях. Работа была поручена инженеру отдела Николаю Горючкину.

Для создания помех управлению крылатых ракет использовали также приемную машину станции «Альфа», расширив ее возможности. Решал эту задачу инженер Дмитрий Курочкин.

Пришлось создавать и новый импульсный передатчик. Над ним «колдовал» инженер Сергей Максименко.

Все работы, как и планировалось, удалось провести за три месяца. В начале августа техника была погружена в бортовые машины с прицепами. Оказалось 14 единиц техники. Что и говорить, колонна не маленькая. Для работы в поле Мажоров отобрал двадцать сотрудников, для охраны — еще два десятка солдат. Получилась целая экспедиция. Она должна была доехать до станции Сайхин, что в Астраханской области, разгрузиться и двинуться в степь.

Так и произошло. Добравшись по железной дороге до Сайхина, разгрузились. Мажоров сформировал автоколонну. В первую и последнюю машины установил радиостанции, приказал замыкающему автомобилю выходить на связь каждые полчаса.

Путь предстоял не близкий, почти 400 километров по пыльной, сухой степи. Юрий Николаевич предварительно по карте тщательно просчитал маршрут. Выбрал место для стоянки поудобнее. Разумеется, с точки зрения предстоящей работы: поближе к маршрутам перелетов самолетов. Приглянулось озеро Сара-Камышское, где поблизости располагался населенный пункт под названием Новая Казанка. Проложил маршрут. Сначала вдоль железной дороги Сайхин — Шунгай, потом по степи до селения Урду, дальше до соленых озер Аралсор и местечка Теренк-Кудук. На карту эти населенные пункты были нанесены, но на самом деле вместо них «мажоровцы» увидели только несколько разрушенных глинобитных строений. Кругом голая степь. К счастью, с дороги не сбились, до Аралсора добрались благополучно. А вот дальше не повезло. Неожиданно брызнул дождик, прибил степную пыль, которая превратилась в скользкую грязевую пленку. Машины буксовали, не в силах тащить груженые прицепы.

Пришлось остановиться и ждать, пока степь не подсохнет. С рассветом двинулись в путь. Вскоре добрались до Новой Казанки. Оказалось, это районный центр, расположенный к северу от озер. Новой Казанка называлась потому, что Старая Казанка в 1932 году вымерла от чумы. И в десятке километров заложили новый населенный пункт. А на месте старого остался только могильник.

Известие о соседстве с могильником не обрадовало Мажорова и его коллег. Они знали, что вибрионы холеры находятся в крови сусликов, которых здесь было великое множество. Но ничего не поделаешь — задачу надо выполнять.

Выбрав место для стоянки, сотрудники экспедиции развернули палатки, провели связь, выставили посты охранения. Сбили деревянные столы и скамьи, натянули над ними брезент. Получилась этакая совмещенная кухня-столовая. Выложили печь для приготовления пищи. Одна из палаток была отведена под штаб. Там даже установили сейф, а главное, укрыли бутыль со спиртом, который, разумеется, предназначался для обработки деталей аппаратуры.