на них пробивается дырка; если деньги бумажные — от них отрезается угол; если какие-нибудь звериные шкуры… — на их спине вырезается кусок меха; если это живые олени, то они полузадушенными с петлей на шее оставляются на могиле; то же самое делается с любимой собакой умершего и т. д. Словом, все вещи, какие бы они не были, никогда не кладутся в могилу целыми» (Росляков И. П., 1896. С. 4).

«Без сомнения, — объясняет этот обычай К. Ф. Карьялайнен, — настоящая причина в том, что имущество умершего, как и принесенные в дар животные, должны быть "умерщвлены", ибо их душа должна освободиться и получить тем самым способность следовать за умершим в потусторонний мир» (Karjalainen K. F., 1921. S. 148). Эту же мысль позже высказал Л. Я. Штернберг в отношении нивхов, которые, по его словам, «ломают нарты, котлы, копья, бьют собак, чем освобождают их души для следования за покойником» (Штернберг Л. Я., 1933. С. 306).

«Умерщвлялась» даже предназначенная покойнику пища. Так, коми-пермяки, чтобы жертвенные яства дошли до умершего, во время поминок разламывали предназначенный ему пирог со словами: «Да дойдет!» (Смирнов И. Н., 1891. С. 243).

У порчи могильных вещей был еще один смысловой аспект: любая часть — зародыш целого. То, что являлось частью в мире живых, может стать целым в мире мертвых (и наоборот?). Так, положенный с покойником в могилу обломок горшка, оказавшись в стране мертвых, может обернуться целым сосудом, кусок одежды — целым платьем и т. д. То же самое происходит с кусочком вещи, перемещенным из Нижнего мира в Средний. В хантыйской сказке нижний дух Арых-лунг отрывает клочок от своей рубахи и бросает в обласок (долбленый челн. — М. К.) земного человека. В результате лодка едва не перевернулась — так много оказалось в ней разного товара (Мифы, предания, сказки…, 1990. С. 203). Поэтому в могилу вместе с покойником разрешалось в определенных случаях класть черепок вместо горшка, несколько волосков от конской гривы вместо коня и т. д.

4. Придание неестественного положения. По верованиям сибирских аборигенов, верх в определенных ритуальных обстоятельствах мог стать низом, а низ — верхом. Отсюда — очень распространенный в сибирском язычестве магический прием «переворачивания», символизирующий замену одного пространства другим. С подобным явлением сибирские археологи не раз сталкивались при раскопках жертвенных комплексов энеолита, бронзового века и более поздних эпох (поселение Сузгун II, городище Чудская Гора в Среднем Прииртышье, могильник Осинки на Алтае и др.), где найдены стоящие вверх дном культовые сосуды с солярно-астральной орнаментацией, воспроизводящей структуру Вселенной.

В чем смысл перевернутости? Коми-пермяки, если православный бог или святой не угодил им, переворачивали икону вниз головой (Смирнов И. Н., 1891. С. 256). В таком положении она воспринималась как бы выключенной из земной жизни. «Изображение человека головой вниз, — писал о Хакасско-Минусинской котловине более ста лет назад Н. С. Щукин, — я видел на многих плитах; оно означает: ушел в землю» (Щукин Н. С., 1882. С. 243). Нивхи, как и многие другие сибирские народы, после смерти сородича делали его заместительное тело для временного пристанища темной души, чтобы ей было где обитать до окончательного переселения в Нижний мир. Идольчик изготовляли из отколотой от лиственницы щепки; при этом голову вырезали на конце, обращенном к комлю, а ноги — к вершине (Крейнович Е. А., 1973. С. 377–378), в результате чего фигурка приобщалась к нижнему пространству даже без переворачивания вниз головой. Видимо, в такой же «обратной» манере прежде изображали своих покойников и другие сибирские народы.

Переворачивание считалось у сибирских аборигенов наиболее важным условием попадания в Преисподнюю. «Все, что перевернуто на Земле, — комментирует этот ритуальный обычай М. Элиаде, — у мертвых находится в нормальном положении; именно поэтому переворачивают предметы, оставленные на могиле покойника, — если их вообще не разбивают: то, что разбито здесь, невредимо на том свете, и наоборот» (Элиаде М., 1998. С. 159). По рассказам якутов, раньше у них одним из наказаний за убийство было распятие преступника вниз головой, вверх ногами «на конце западного неба» (Кочнев Д., 1899. С. 153). Северные буряты, у которых было принято сжигать тела умерших на вершинах холмов и гор, «черных шаманов», приносивших вред людям, зарывали живыми в землю вниз головой (Клеменц Д. А., Хангалов М. Н., 1910. С. 152).

Интересные случаи переворачивания-оборачивания встречаются и у славян: чтобы превратиться в иное, «темное», существо, надо спуститься ночью В подполье и обернуться там вокруг себя через голову; отсюда и название такого колдуна-перевертыша — «оборотень». У некоторых групп русского населения (например, в Пензенской губернии) считалось, что колдун живет перевернутым (вверх ногами), но для обычных людей это состояние невидимо. Существовал ряд магических средств, чтобы «разглядеть» колдуна в его настоящем виде. В Полесье и в Олонецкой губернии этнографически отмечено оставление на могиле перевернутого горшка, в котором во время похорон несли святую воду или горячие уголья; переворачивали лавку, на которой стоял гроб и пр. (Толстой Н. И., 1990. С. 120–122).

Практически у всех таежно-тундровых сибирских народов было принято переворачивать нарты, на которых везли покойника, вверх полозьями и оставлять в таком виде на могиле. Похожий обычай известен и за пределами Сибири. На Вологодчине, например, сани, в которых доставляли умершего в церковь и к месту захоронения, на обратном пути бросали, не доезжая до дома, опрокинутыми и с повернутыми назад оглоблями, будучи уверены, что до сорокового дня «мертвец каждонощно приходит к дровням, на коих был везен на кладбище, намереваясь ехать домой, но найдя оглобли обороченными, возвращается в могилу"«(Толстой Н. И., 1990. С. 120). Любопытно: когда Степана Разина везли на казнь, хомут на лошади был перевернут — верхом вниз.

Похожую роль играло положение «задом наперед». У ряда тюр-ко-монгольских народов отмечен такой способ наказания за воровство скота: преступника сажали верхом на черную корову, лицом к хвосту, надевали ему на шею чугунный таган и в таком виде возили по селению (Небольсин П., 1851. С. 28). На принципе «обратное» основано правило пользования шапкой-невидимкой: если ее надевали правильно, никакого эффекта не было, а если задом наперед, то человек становился невидимым, т. е. выключался из привычного пространства. Шапка-невидимка героя мансийских сказок Эква-Пырища действовала по несколько иному принципу: когда он надвигал ее на голову ниже обычного, то исчезал из вида, а если сдвигал кверху, то вновь делался видимым (Мифы, предания, сказки…, 1990. С. 346).

Попаданию в запредельное пространство способствовало также придание зеркального ракурса. Селькупы, например (и не только селькупы), обряжая умершего, надевали ему рукавицу не на ту руку, обувь — не на ту ногу, а