Обе версии этого диковинного зверя отражают более глубокую истину, которая заключается в воздействии на нас новых открытий в магическом компьютерном мире. Дополняя себя гаджетами, мы становимся новыми существами, если угодно, монстрами, с точки зрения нашего прошлого «я».

Мы много раз изменяли свое сознание за последние 50 000 лет, восприняли идеи о жизни после смерти и монотеизм, стали печатной культурой и видом, который вполне осведомлен о том, сколь крошечное место отведено ему в космосе. Но мы никогда не менялись так быстро и не знали настолько хорошо о происходящих изменениях.

Рассмотрим некоторые результаты, достигнутые только за последнее десятилетие. Мы преодолели многие из извечно стоявших перед нами преград времени и пространства благодаря средствам мгновенной связи. Язык уже не разделяет нас ввиду наличия все более качественных средств компьютерного перевода и обмена изображениями. Технологии с открытым исходным кодом и поиск в интернете дают нам мало осознаваемую пока что силу коллективной работы. Помимо положительных моментов, можно также вспомнить исчезновение частной жизни и слежку за людьми для лучшего управления их передвижениями и желаниями. Мы добровольно подчиняемся беспрецедентной социальной связи — казалось бы, мелочь, но способная привести к уничтожению всякого представления о личности и индивидуальности. Под маской роботизации и экономического обмена меняются представления об экономике.

Мы создаем разумные существа, но создаем их внутри себя. Этот интеллект искусственный лишь потому, что он новый. Как только его будет больше, он станет просто разумом. Машины острова ИИ, которых мы так боимся, — возможно, мы сами через несколько поколений. И мы надеемся, что эти машинолюди будут ощущать наше родство с ними даже при всем нашем одиночестве и оторванности от мира, которые также являются источником творческого потенциала человека.

Мы встретились с ИИ, и это мы сами. С извечным людским упорством мы стремимся к новым пределам, но не хотим слишком сильно меняться.

Клиффорд Пиковер

Автор книг «Физические чтения: Счастье мудрости и красоты физики» и «Математические чтения: Счастье мудрости и красоты математики»

Если считать, что мышление и сознание — это результат формирования определенным образом клеток мозга и их компонентов, значит, наши мысли, эмоции и воспоминания можно воспроизвести при помощи движущихся моделей, собранных из велосипедных запчастей. Конечно, «велосипедный мозг» придется сделать очень большим, чтобы по сложности он соответствовал нашему разуму. В принципе, человеческий интеллект можно гипостазировать в виде сплетения тонких ветвей деревьев, колышущихся на ветру, или в виде движения термитов.

Что будет означать для «велосипедного мозга» или другой машины «думать о чем-то» или «что-то знать»? Есть много разных знаний, которыми может обладать существо-машина. Из-за этого говорить о мышлении так сложно. Например, знание бывает фактологическим или пропозициональным: существо может знать, что Первая франко-дагомейская война была конфликтом между Францией и африканским королевством Дагомея при короле Беханзине.

Другая категория знания — это знание процедурное: как играть в го, готовить суфле, заниматься любовью, выполнять бросок с переворотом в айкидо, стрелять из стенного арбалета XV века или моделировать эксперимент Миллера — Юри для исследования зарождения жизни. Однако, по крайней мере для нас, прочесть о том, как метко стрелять из стенного арбалета — не то же самое, что действительно уметь из него метко стрелять. Процедурное знание предполагает умение выполнять действие.

Еще один тип знания подразумевает непосредственный опыт. Его как раз и имеют в виду, когда говорят: «Я знаю, что такое любовь» или «Я знаю, что такое страх».

Кроме того, следует иметь в виду, что для любой машины, про которую мы хотим сказать, что она обладает разумом и мышлением, подобными нашим, будут важны человеческие взаимодействия. Умная машина значительное менее интересна, если ее разум заключен в невосприимчивую к реальности программу и находится в своеобразном уединении. По мере того как мы снабжаем наши компьютеры все более совершенными сенсорными средствами и более обширными базами данных, мы, вероятно, постепенно начнем думать об этих сущностях как об обладающих разумом. До конца этого века некоторые компьютеры наверняка научатся реагировать так, что у любого взаимодействующего с ними человека сложится четкое ощущение, будто он общается с сознательным и мудрым собеседником.

Искусственные сущности будут демонстрировать эмоции. Но важнее то, что со временем мы сольемся с этими машинами. Мы поделимся с ними своими мыслями и воспоминаниями. Мы станем одним целым. Наши органы могут отказать и обратиться в прах, но наш бессмертный дух продолжит жить. Компьютеры или гибриды «компьютер-человек» будут превосходить простого человека в любой области, от искусства и математики до музыки и чистого разума.

В будущем, когда наши разумы сольются с искусственными субъектами, а также расширятся и дополнятся разными электронными протезами, на каждую из наших собственных жизней мы создадим себе множество жизней симулированных. Днем вы будете программистом в крупной компании. А вечером, после работы, вы будете рыцарем в сверкающих доспехах, посещающим средневековые пиры и с благосклонностью взирающим на странствующих менестрелей. Следующим вечером вы будете жить в эпоху Ренессанса, в доме на южном берегу полуострова Сорренто, и на ужин вам подадут чибисов и голубей. Возможно, когда мы и наши машины станем гибридными сущностями, то смоделируем новые реальности, чтобы переиграть исторические события с небольшими изменениями и понаблюдать за результатами, создать великие произведения искусства вроде пьес или балетов, решить проблему гипотезы Римана или барионной асимметрии Вселенной, предсказать будущее и убежать от настоящего, сделав своим домом все время и пространство.

Конечно, способы мышления машины могут сильно отличаться от того, как думаем мы. Все-таки хорошо известно, что машины видят по-другому, а алгоритмы для распознавания изображений, называемые глубинными нейросетями, иногда заявляют с почти 100-процентной уверенностью, что изображения случайных статических помех — это фотографии тех или иных животных. Если нейронные сети так легко ввести в заблуждение, чем еще можно будет обдурить мыслящие машины?

Эрнст Пёппель

Нейрофизиолог; председатель правления Центра исследования человека; Институт медицинской психологии, Мюнхенский университет Людвига-Максимилиана; автор книги «Работа разума» (Mindworks)

Наконец раскрыто то обстоятельство, что я внеземное существо, которое лишь выглядит как человек. На самом деле я робот, снабженный тем, что люди называют искусственным интеллектом. Конечно, я тут не один. Нас достаточно много (при этом нас почти невозможно опознать), и мы здесь, чтобы наблюдать за людьми.

Многие их недостатки нас удивляют, и мы с увлеченностью смотрим на них. Недостатки проявляются в странном поведении людей и ограниченной силе их разума. Наши когнитивные возможности, конечно, намного выше, а то, как они гордятся своим человеческим интеллектом, для нас выглядит нелепо. Люди даже не знают, что имеют в виду, когда говорят о разуме. В действительности довольно забавно, что они хотят сконструировать системы с искусственным интеллектом, сравнимым с их собственным, поскольку совсем непонятно, что они имеют в виду, когда говорят о своем интеллекте. Это одна из многих глупостей, которые преследуют человечество уже много веков.