– Спасибо тебе! Твоя мама такая добрая! Без вас я бы… я бы так и лежала в снегу… – тихонько прошептала девочка.

– Да брось! Что тут такого! Ты бы поступила также! – уверенно ответил Вова и тряхнул головой, улыбаясь. Улыбка его была тёплой, точь-в-точь как у его мамы. Наташа заметила это и порадовалась: что-то подсказывало ей, что людям с такой улыбкой можно доверять.

– Вова, а как зовут твою маму?

– Для тебя я тётя Люся! – раздался весёлый голос вернувшейся Вовиной мамы.

Она несла целый ворох обрезков, лоскутов, лент и прочих швейных сокровищ. Наташа заахала от восторга.

– Вот это да! Это всё ваше? Как здорово, тётя Люся! Спасибо вам большое! – девочка захлопала в ладони от радости.

Тётя Люся засмеялась и погладила её по голове.

– Да это ж пустяки! Давай, подбирай по цвету и по вкусу! Я могу тебе подсказать, как тут исправить можно, дать лоскутов и лент, а ты уже дома сама приметаешь и прострочишь, хорошо? А то у меня завал – море юбок и одно большемерное пальто!

Наташа принялась азартно подбирать подходящие кусочки и тесьму. Глаза её засветились радостью и красотой, она немедленно преобразилась из серой мышки, пугливо прячущейся от малейшего шороха, в маленькую принцессу, притягивающую взгляды. Вова залюбовался ею. В принципе, он мог и уйти, его миссия была закончена. Но ему не хотелось. Вова хотел увидеть, что же придумает Наташа. Он словно впитывал её радость, азарт, интерес, и не мог не восхищаться ею, её естественностью, её пробуждающейся женственностью. Когда Наташа закончила своё творческое занятие, Вова разочарованно вздохнул: он бы смотрел ещё и ещё.

Девочка вопросительно посмотрела на него, и он невольно улыбнулся.

– Готова? Позвать маму?

Наташа привычно кивнула и улыбнулась в ответ, широко и искренне. Воодушевленный её улыбкой, Вова побежал за мамой. Тётя Люся подошла и, приветливо полуобняв девочку за плечи, внимательно посмотрела на её труды:

– Неплохо придумала, Наташ! У тебя талант! Вот здесь бы я добавила ещё вот этого, а эту полоску убрала бы! И очень даже! Держи булавочки, чтобы легче намётывать было! Счастливо тебе! Помни: ты умница, а не ошибается лишь тот, кто ничего не делает!

– Правда? – робко переспросила Наташа.

– Конечно! – хором ответили мама и сын, и все дружно рассмеялись.

Сердечно поблагодарив добрую женщину, Наташа попрощалась и вышла вслед за Вовой на снежную улицу. Спускались сумерки, и желтые фонари неспеша открывали свои светящиеся глаза. На улице было необыкновенно уютно. Как, впрочем, и на душе у Наташи.

– Вова, ты и твоя мама, вы мои спасители! Я этого никогда не забуду! – серьёзно проговорила она.

– Приятно быть спасителем! Но я ничего такого не сделал, честно! И я рад, что так вышло… не в смысле, что тебя отругали и ты упала… а что я смог тебе помочь! Правда! – горячо воскликнул он.

Наташа посмотрела в его глаза и, смутившись, опустила взгляд. Её улыбка вышла застенчивой, но очень тёплой.

– А вообще ты классная девчонка, и всё у тебя получится! Не слушай толпу! Толпой быть проще, понимаешь? А собой трудно. Но это того стоит! Пусть ругаются себе! Ты просто знай, какая ты, и всё! – искренне проговорил он.

Затем произошло нечто совершенно волшебное и неожиданное. Вова вдруг, сам того не ожидая, поцеловал Наташу в щёчку и убежал в снег, в туннель между фонарями. Когда он пропал из виду, Наташа часто заморгала и глубоко вдохнула свежий, снежный воздух. Она словно впитала в себя Вовины слова. Восторг и сердечное тепло разлились по её телу солнечным светом. Постояв с минуту, она пошла в сторону своего дома, бодрым, пружинящим шагом. Разве может у неё что-то не получиться теперь!?

Дома было тихо. Встревоженная бабушка открыла дверь и со слезами на глазах обняла Наташу так, словно уже и не чаяла её увидеть.

– Голубушка моя, где ж ты была? Я так волновалась, темно уже, а тебя всё нет! Отец вон всех обзванивает, беспокоится! Случилось что?

– Бабуля, прости меня! Я на труде наошибалась, выгнали, потом упала, потом мальчик мне помог: и поднял, и отряхнул, и к маме своей в ателье отвёл. Она мне обрезки дала – ночнушку исправлять! Я так расстроена была, что даже и не предупредила вас, вышло не очень… – затараторила девочка и вдруг заплакала.

В коридор вышел папа. Его лицо было напряженным и усталым. Он посмотрел на свою всхлипывающую дочку и молча погладил её по голове. Наташа прижалась к отцу и почувствовала тепло и поддержку. Сегодня её все обнимали и сочувствовали, всё же не самый плохой день! Постепенно напряжение её отступило и, наконец, успокоившись, она подняла на папу свою заплаканную мордашку и произнесла:

– Папа, ты ведь не сердишься? Я, правда, не нарочно! Всё так получилось!

– Нет, что ты, Натик, я просто очень волновался! Ты предупреждай в следующий раз, хорошо? – спокойно произнес он и добавил: – Опять что-то с трудом? Я бы поговорил с вашей учительницей, что-то слишком много слёз она приносит! Покажешь, что там?

Наташа сначала отрицательно затрясла головой, потом закивала в знак согласия. Ей не хотелось, чтобы родители говорили с неприятной учительницей труда, что-то подсказывало ей, что ничего хорошего из этого не выйдет. Но показать результат совместного творчества с Вовиной мамой ей, напротив, очень хотелось! Наташа бережно достала всю заколотую булавками выкройку и принялась объяснять, как всё будет. Бабушка тоже заинтересовалась её трудами.

– Ты ж моя птичка! Какие вы молодцы, из положения-то вышли! Это ж не ночнушка, это платье получается! Только с такими-то украшениями, я бы длину по низу добавила – волан из такой же ткани! Сейчас пороюсь в шкафу!

И бабушка пыхтя бросилась искать оставшиеся обрезки ткани для своей внучки. Папа улыбнулся и взялся расчехлять швейную машинку. В этот момент из своей комнаты не вышла, выскочила бабушка с победоносным кличем «Я нашла!» и вручила Наташе красивый ровный прямоугольник ткани.

– Специально для тебя, наверное! Последний! – с улыбкой произнесла она.

Наташа захлопала в ладоши и горячо обняла бабушку. Папа мягко похлопал дочку по плечу и предложил:

– Давай-ка ты, Натка, кушай сначала, а потом разберемся!

– Да, голубушка, сейчас вот погреется! А я могу наметать пока, хочешь?

– Бабушка! Спасибо, хочу! – ответила растроганная Наташа.

После ужина на семейном совете решили, что доделать ночнушку – дело принципа. Тем более, что в этой четверти труд почему-то поставили два раза в неделю, и нужно было успеть к послезавтрему. Работа закипела. Бабушка наметала нижний волан, и внучка аккуратно пришила его к основной ткани. Затем бабушка приметала все детали – боковины, контрастные обрезки, ленты и кружево. Папа тоже не остался в стороне от процесса: сел за машинку и мужественно прострочил готовую ночнушку. И в завершение Наташа обрезала все лишние нити, торчащие из строчек, а бабушка хорошенько отгладила и отпарила готовое творение. Все замерли и посмотрели на плоды своих трудов. Наконец, папа произнёс: