— Неужели она до сих пор красива? Неужели он до сих пор спит с ней?

— Да, они по-прежнему любят друг друга.

— Если это правда, тогда они представляют собой исключение. Впрочем, не принимай мои слова слишком близко к сердцу. Рис не такой уж плохой человек. Он намного лучше многих мужчин, которых я знаю. Он всегда придет на помощь, таков его характер. — Тилли чуть помедлила. — И у тебя тоже точно такой же характер, ты не можешь не поддержать человека в трудную минуту.

Изольда окинула Тилли долгим испытующим взглядом.

— Не знаю, как быть, ведь главное для меня — сохранять верность семье. Это превыше всего.

Лицо Тилли сморщилось.

— Неужели ты думаешь, что я способна на предательство? Я хочу, чтобы Рис остался в живых. Именно поэтому и собираюсь помочь тебе убежать. Отговорить его от безумных затей я не в силах, он делает все для того, чтобы свернуть себе шею. Твой отец однажды уже сохранил ему жизнь, тогда его попросил об этом его брат Джаспер. Если ты, любимая дочь и племянница, как-нибудь уговоришь их обоих, может быть, и на этот раз Рису все сойдет с рук.

К заточке меча Рис относился внимательно и очень старательно. Он помнил старое мудрое правило: оружие никогда не предаст в отличие от людей. Острый меч, смазанные ножны — все это были признаки, безошибочно указывающие на опытность и ловкость воина. Но сегодня все его мысли были посвящены любимой женщине, которую он в последние дни намеренно обходил стороной.

Перед собой ему не было смысла лукавить. Может быть, поэтому он придумал хитрый план. Он специально избегал встреч с ней, чтобы пробудить в ней желание самой прийти к нему. О, с каким нетерпением он надеялся взять верх над гордой и своенравной Изольдой Фицхью!

Он вытер рукавом влажный от пота лоб и надолго задумался, рассматривая блестевший клинок. Опять неприятная правда встала перед его мысленным взором. Он старался лишний раз не видеться с ней, но почему? Да потому, что боялся не выдержать и уступить тому страстному желанию, которое она пробуждала в нем. Если бы только она догадалась о том, как сильно он ее хочет…

Нет, он ни в коем случае не вправе показывать ей истинные чувства. Ведь так можно только все испортить. Она должна видеть в нем не насильника, а любимого человека.

Рис методично точил и точил лезвие меча, пытаясь за привычными заботами забыть о душевных переживаниях. И внезапно ощутил чье-то присутствие прямо у себя за спиной. Он вздрогнул и порезал палец.

— Черт! Черт! — выругался Рис и резко обернулся назад. — Ньюлин? — удивленно вскрикнул он, прижимая порезанный палец к губам. — Ты так тихо подкрался, словно вор ночью.

— О, меня не стоит бояться! Я не плету никаких заговоров, — усмехнулся старый бард. — Можешь не размахивать мечом. Я не желаю тебе зла.

— Хотелось бы верить, — буркнул Рис, опять берясь одной рукой за точильный камень, а другой — за меч.

— Постарайся, — ответил Ньюлин.

— Зачем пожаловал?

— Я хочу поговорить о твоих друзьях, им, конечно, хорошо в Роузклиффе, но не всем.

— Что-то я тебя не пойму. К чему ты клонишь?

— Я говорю не о Глине, и не о Дэфидде, и даже не о местных жителях, я имею в виду твоих верных спутников, бродячих актеров.

Рис прислушивался к словам Ньюлина не слишком внимательно.

— Лайнус и Гэнди многое испытали на своем веку, жизнь у них была несладкая, так что сейчас они по праву наслаждаются покоем и сытой жизнью. И они преданы мне, — вдруг возвысил он голос, как бы подчеркивая, что непоколебимо верит в преданность своих товарищей.

— Конечно, конечно. В этом нет никаких сомнений, однако речь идет о Тилло.

— Тилло? — Рис вскинул глаза на Ньюлина. — Неужели ты хочешь сказать, что старик мне не верен?

Услышав нотки негодования, Ньюлин мягко улыбнулся, как бы прогоняя нелепые подозрения, которые могли возникнуть в голове у Риса.

— Я прекрасно понимаю, какой глубокий смысл скрывает в себе слово «верность». Однако у человека порой бывают личные желания, прихоти. Известное дело, у каждого своя воля. Хотя порой меня удивляет, куда она заводит человека.

Ньюлин зябко поежился. Рис что-то буркнул, не отрываясь от дела. Бард медленно повернулся, намереваясь идти по своим делам, но Рис, опомнившись, задал волновавший его вопрос:

— Скоро ли сюда пожалует Фицхью?

Ньюлин задумчиво уставился в полумрак конюшни.

— Очень скоро.

— Значит, ему уже известно о том, что здесь произошло?

Бард лишь молча кивнул и принялся по привычке раскачиваться из стороны в сторону. Рис терпеть не мог этой привычки Ньюлина, она его почему-то выводила из себя.

— Будь осторожен, молодой человек. У тебя благие намерения, но так может получиться, что цели ты не достигнешь.

— Посмотрим, — отрезал Рис, сердито глядя на барда.

Кого-нибудь другого такой взгляд испугал бы. Но только не Ньюлина.

— Конечно, ты вырос, возмужал. Теперь ты сильный и доблестный воин. Однако будь осторожен. Не забывай, что ты сын ап Овейна.

— И всегда им останусь! — сердито сказал Рис, взмахнув наточенным мечом.

— Что верно, то верно, — ничуть не испугавшись, ответил Ньюлин. — Я молюсь лишь об одном: чтобы твоя воля прислушивалась к голосу разума.

Увидев посланца, подходящего к мужу, Джослин слегка поморщилась. Неужели очередное приглашение на званый обед? Или просьба о денежной помощи? Или очередное собрание политических единомышленников? Хотя они были в Лондоне всего три дня, но столичная суета ей начинала надоедать. Разговоры, собрания, совещания, казалось, всему этому никогда не будет конца.

Придворная жизнь только издали выглядела заманчивой и привлекательной. На самом деле она оказалась скучной и бессодержательной. Но как ей объяснил муж, все со временем должно было утрястись. Молодая королева Элеонора внимательно следила за порядком, целиком и полностью разделяя властные устремления мужа, и всеми силами стремилась подчеркнуть достоинство королевской власти.

— Далеко ли вы собрались? — спросила Ронуэн, шутливо толкая Джослин в бок.

— Будто не знаешь? Сегодня вечером нас пригласили на прием к королеве. Наверное, посланец хочет сообщить, какое место за столом нам отведено, чтобы никого не обидеть.

Ее сарказм угас, как только она увидела помрачневшее лицо мужа. Неожиданно Рэнд вскочил и схватил посланца за грудь.

— Как это произошло? Ведь Роузклифф неприступен!

— Да, милорд. Но он всех обхитрил.

— Осборн не так глуп, чтобы дать себя провести.

— Рэнд! Что случилось? — испугалась Джослин.

Он повернул к ней свое покрасневшее от гнева лицо:

— Роузклифф захвачен. Изольда в плену.