Значимость решения, принятого ЦК и правительством, о перевооружении ВВС на реактивную технику и вывозе специалистов из Германии, огромна. А в том, что не Новиков оказался зачинателем этого реактивного переворота в нашей авиации, а ЦК и Совет Министров, только сам Новиков и виноват. И по штату и по осведомленности Новиков обязан был быть инициатором этого переворота и главой его по линии ВВС…».

Профессор В.М. Жухрай в одной из своих исторических работ пишет, что в годы Великой Отечественной войны «Шахурин и компания протащили трижды не выдержавший государственные испытания истребитель Як–9У с мотором ВК–107–А». Но в войну был, известно, один счет. А после войны, выходит, новый открылся?.. Нет, такая арифметика, судя по всему, кого—то не устраивала. Как знать, может, и Сталина. Ведь утверждают иные, будто вся затея с бракованными боевыми машинами была устроена ради того, чтобы приписать «крамолу» и обвинить в военном заговоре маршала Жукова…

Всякое можно предположить. Одно неясно: как Жуков, снимая с должности Новикова, выступал против Жукова?.. Ведь как указывает в своих записках Новиков, в середине марта 1946 г. по проверке деятельности ВВС была создана государственная комиссия, в состав которой входил Жуков.

Постановлением СНК СССР от 16 марта 1946 г. Новиков был снят с должности командующего ВВС как не справившийся с работой, а вскоре и арестован. Тогда были арестованы и нарком авиационной промышленности А.И. Шахурин, главный инженер ВВС А.К. Репин, член Военного совета ВВС Н.С. Шиманов, начальник Главного управления заказов ВВС Н.П. Селезнев, заведующие отделами ЦК ВКП (б) А.В. Будников и Г.М. Григорьян. Антигосударственная практика, протаскивание на вооружение во время войны и уже в послевоенное время самолетов и моторов с большим браком и серьезными конструктивно—производственными недоделками, сокрытие всего этого от правительства — такие слова прозвучали в приговоре на Военной коллегии Верховного суда СССР.

Бывший член Военного совета ВВС Шиманов назовет цифру бракованных самолетов, списанных на войну. Их было около 5000! «Шахурин создавал видимость, что авиационная промышленность выполняет производственную программу, и получал за это награды, — скажет генерал и признает в том и свою вину: — Вместо того, чтобы доложить народному комиссару обороны, что самолеты разваливаются в воздухе, мы сидели на совещаниях и писали графики устранения дефектов на самолетах. Новиков и Репин преследовали лиц, которые сигнализировали о том, что в армию поступают негодные самолеты. Так, например, пострадал полковник Кац».

Пострадал не только начальник штаба истребительного авиационного корпуса полковник Кац. По сведениям контрразведки Смерш, с 1942 г. по февраль 1946–го в частях и учебных заведениях Военно—воздушных сил по причине недоброкачественной материальной части имело место более 45 000 невыходов самолетов на боевые задания, 756 аварий и… 305 катастроф!

О том, как без боя разваливались самолеты в воздухе, песен не слагали. Рифма не получалась…

Уже в ноябре 1945 г. американский генерал Д.Макартур в беседе с английским фельдмаршалом А. Бруком заявил: «Мы должны готовиться к войне и собрать, по крайней мере, тысячу атомных бомб в Англии и Соединенных Штатах… На Тихом океане, используя новые сверхбомбардировщики… мы должны напасть на Россию из Америки».

Ни хрена себе!..

Той же осенью американцы разработали и совсем веселенькую программку под названием «Чариотир». Она намечала для своих бомбардировщиков маршруты в Россию. Напомню: Москва, Ленинград, Горький, Куйбышев, Свердловск, Новосибирск, Омск, Саратов, Казань, Баку, Ташкент, Челябинск, Нижний Тагил, Магнитогорск, Пермь, Тбилиси, Новокузнецк, Грозный, Иркутск, Ярославль… 133 атомных бомбы на 70 наиболее крупных городов Советского Союза — такой вот был замысел программы «Чариотир». Хелло, Долли!

А в конце 1945 г. нарком Шахурин обращается к главкому Новикову с предложением принять на вооружение ВВС изготовленные заводом № 31 около 100 дефектных Як–9 с мотором ВК–107. Новиков приказал принять 40 таких машин. Надо полагать, на случай перехвата стратегического сверхбомбардировщика «Консолидейтед—Валти» с четырьмя реактивными двигателями. (Грибанов С. Васька хотел выдвинуться. // Дуэль. — 14 июня 1998 г. — № 14. — http://avn.thelook.ru/ARXIV/GAZETA/ DUEL1996.HTM/1998/14/14_6_1.html).

И свидетельств, говорящих о том, что повод для недовольства Новиковым и Шахуриным у И.В.Сталина все—таки был, хоть отбавляй. «Я был знаком с людьми, хорошо знавшими Шахурина, и среди них известие о его аресте вызвало полное недоумение и самые невероятные слухи. В Москве говорили, что он пострадал из—за своей жены, Софьи Мироновны (заметьте не из—за В.И. Сталина. — Авт.), которая якобы злоупотребляла льготами супруга—наркома. Основания для таких слухов были. В 1945 г. для Шахурина была отделана квартира на улице Горького, наискосок от здания Моссовета, в первом этаже дома, где потом был книжный магазин. Квартира была очень большой площади, и прохожие могли наблюдать эту роскошь через окна—витрины. По этому поводу будто бы Сталин сказал:

— Широко живешь, Шахурин, нехорошо живешь, Шахурин.

Однако в обвинительном заключении этот сюжет не фигурировал. «Неуправляемая» жена наркома была бы слишком мелким поводом для столь сурового наказания. Наша семья жила по соседству с семьей Шахурина, и мои родители с супругами Шахуриными часто общались. Сохранил знакомство с Алексеем Ивановичем и я, и встречался с ним после его освобождения. Кроме фактов, изложенных в обвинительном заключении, он еще рассказал следующее.

Александр Сергеевич Яковлев, главный конструктор и заместитель наркома, в 1944 году говорил, что создание немцами реактивных самолетов — авантюра проигравших, на которую они пошли, не выдержав в соревновании с советской авиационной промышленностью. Об этом он написал в «Правду» статью «Конструктор и война». А уже через год он то ли подал докладную записку в ЦК, то ли доложил прямо Сталину, что руководство наркомата авиационной промышленности допустило нетерпимое отставание в создании реактивной авиации. Хотя это и не было отражено в обвинительном заключении, но в процессе следствия это ставилось в вину Алексею Ивановичу неоднократно» (Интервью с Щербаковым А. А. // Авиация и космонавтика, № 9, 1999 г.).

Сегодня тяжело судить о тех временах, но если поставить себя на место Яковлева — создателя лучшего советского поршневого истребителя, то понятно его недоверие к реактивной технике. Первые, еще далекие от совершенства реактивные двигатели устанавливались на самолет в Румынии перед Первой мировой войной. С тех пор прошло тридцать лет, а реактивное авиастроение так и не проявило сколь—либо значительно себя. Отсюда и выводы Яковлева в 1944 году. Павел Осипович Сухой смотрел дальше своего конкурента Александра Сергеевича Яковлева. Его реактивно—поршневой Су–7 в 1944 году уже летал, но, опять же не показав выдающихся результатов, так и не был запущен в производство. Хотя взгляд в будущее предопределил дальнейшую судьбу обоих КБ. Не зря же самолеты фирмы Сухого до сих пор считаются лучшими в мире. В данном случае важно то, что Яковлев, зам. наркома авиапрома, все—таки сумел пересмотреть свою точку зрения, а Шахурин — нарком авиапрома, — если он уж и был таким рьяным поборником развития реактивной техники (в чем я лично сомневаюсь), не сумел отстоять свою точку зрения. Что касается «витрин» жены Шахурина, то подобный факт в комментариях и вовсе не нуждается. Еще живет достаточно много стариков, которые могут в подробностях описать жизнь простых советских людей, а не семьи Шахуриных, в послевоенный период. Так что было за что сажать… Было!