— Брр!.. — шумно фыркнул караванщик. Не знаю, за каким дьяволом люди такую мочу лакают. — Он приподнял бутыль похожей на окорок рукой, с подозрением щурясь на ее содержимое. — Что на нюх, что на вкус — отрава, да и только! Запросто может язык отсохнуть. — Он завершил свою обличительную речь, сделав еще один огромный глоток.

Предчувствуя очередной приятельский шлепок, Аракаси едва успел упереться ладонями в столешницу. Удар пришелся между лопатками; стол зашатался, задребезжала дешевая глиняная посуда.

— Эй! — закричал из-за стойки хозяин таверны. — Нечего здесь буянить!

Караванщик рыгнул.

— Бестолочь, — сообщил он доверительным шепотом, с трудом ворочая языком.

— Кабы нам вздумалось тут побузить, мы бы столами стенки разнесли так, чтобы этой вонючей крыше и держаться было не на чем! И то невелика была бы потеря. За паутиной потолка не видно, а в циновках клопов больше, чем соломы!

Поглядев на тяжелое бревно, служившее опорой для стола, Аракаси согласился, что оно вполне сгодится для тарана.

— Да уж, бревно что надо. Таким, поди, и ворота Города Магов разнести не штука, — проворчал он, подведя разговор к нужной теме.

— Ха! — Ражий здоровяк с размаху опустил бутыль на стол, так что доски затрещали. — Дурень тот будет, кто попытается. Слыхал про мальчишку, который спрятался в фургоне в прошлом месяце? Ну так вот, скажу я тебе, слуги этих самых магов перерыли все товары и, заметь, парнишку не нашли. Ну, значит, катится телега через арки ворот по ту сторону моста, и тут из одной арки вылетает вниз этакий столб из света и утыкается аккурат в тот тюк с шерстью, где малец затаился. Никто и ахнуть не успел, как вся шерсть, что в тюке была, выгорела начисто! — Караванщик захохотал и грохнул кулаком по столу, из-за чего подпрыгнула посуда. — Семь чертей!.. Ну так вот. Кругом бегают слуги магов, грозят, вопят что-то насчет смерти и разрушения. Ну а паренек взвыл так громко, что в Дустари было слышно: это уж мы потом узнали. А тогда он как выскочил из фургона да как пустился наутек обратно к лесу, словно ему задницу подпалили! Забился в угольный сарай, там его и нашли; и вот хочешь верь, хочешь не верь, а только никаких следов на нем не было, ну ровным счетом никаких, вот только кричал он несколько дней не переставая. — Рассказчик поднес палец к виску и многозначительно подмигнул:

— Они ему мозги набекрень свернули, смекаешь? Люди думают, с ним огненные демоны расправились или что-то вроде того.

Пока Аракаси осмысливал услышанное, караванщик снова отхлебнул из бутыли. Вытерев губы волосатой рукой, он внимательно пригляделся к Мастеру и угрожающе понизил голос:

— А насчет того, чтобы через ворота на остров вломиться, так ты эти шуточки брось. С Ассамблеей шутки плохи. Накличешь беду — и все останемся без работы. А мне, например, вовсе не хочется умереть рабом.

— Да ведь у того мальца, про которого ты рассказывал, никто свободу не отнимал, — заметил Аракаси.

— Как знать, — мрачно возразил разговорившийся собутыльник и сделал еще глоток. — Как знать. Ночью он из-за кошмаров спать не может, а днем бродит повсюду совсем смурной, как будто и не живой вовсе. Так и не оклемался до сих пор. — От страха здоровяк заговорил совсем тихо:

— Толкуют, будто у магов есть способы узнать, что на уме у тех, кто пытается попасть на остров. Тот постреленок просто из озорства туда сунулся, вот они и оставили его в живых. Но уж если кто задумал как-то им навредить — это я сколько раз слыхал, — тот быстренько окажется на дне озера. — Перейдя на шепот, он продолжил:

— Дно озера покрыто трупами. Там, внизу, слишком холодно, чтобы они раздулись и всплыли на поверхность. Поэтому покойники так и остаются внизу, на дне. — Подкрепив кивком свое утверждение, караванщик закончил обыденным тоном:

— Маги не хотят, чтобы им мешали.

— Ну, стало быть, выпьем за то, чтобы им не мешали. — С этими словами Аракаси забрал бутыль и, скрывая досаду, притворился, что отхлебнул солидный глоток. Трудно было подавить приступ раздражения. Мало сказать, что Мара дала ему дьявольски трудное поручение. Выяснялось, что оно попросту невыполнимо. Караваны доходили лишь до ворот у въезда на мост. Здесь погонщики передавали поводья слугам из островного города, и каждый груз подвергался дотошному осмотру, прежде чем товары отправлялись дальше. Но даже и мост не доходил до самого острова: он заканчивался причалом, где доставленные товары перегружали в лодки и проверяли во второй раз. После этого лодочники переправляли их на остров.

Это был уже третий человек, который рассказывал Мастеру о судьбе, ожидающей незваных посетителей: в Город Магов не проник никто, а те, которые пытались, либо чудодейственным образом оказывались в подводной могиле, либо сходили с ума.

Вывод был настолько безрадостным, что Аракаси на этот раз и в самом деле отхлебнул из бутылки, чтобы хоть немного взбодриться. Затем он передал то, что осталось, в могучие руки караванщика и беспрепятственно удалился по направлению к отхожему месту.

* * *

В полумраке зловонной уборной постоялого двора Аракаси внимательно изучил грубые дощатые стены, на которых погонщики и возницы из проходящих караванов оставили множество написанных и нацарапанных инициалов, иронических замечаний о качестве местного пива и имен красоток из Круга Зыбкой Жизни, с которыми они развлекались в южных борделях.

Среди этих надписей Мастер обнаружил искомый знак: неумело нарисованный белым мелом стоящий человечек. Рядом с коленями человечка была проведена линия, которая могла бы показаться случайной, словно у рисовальщика просто дрогнула рука. Однако при виде этого незатейливого рисунка Аракаси закрыл усталые глаза и облегченно вздохнул.

Его агент, служивший мальчиком на побегушках у угольщика, находился поблизости, и это было хорошей новостью. После того как Мастер едва не угодил в лапы вражеской разведки на складе шелка, прошло уже два с половиной года, и все это время работа сети Акомы в тех краях была полностью приостановлена. Более того, туда даже не захаживали его связные. Но вот недавно красильщик, живший напротив склада, повысил в должности старшего из своих подмастерьев. Сын одного торговца, желавший занять освободившееся место, мог бы стать агентом Акомы. Таким образом, для Аракаси открывалась возможность заняться восстановлением агентурной сети; однако в этом деле спешка была недопустима. Владельцу склада придется еще некоторое время ограничиваться только проведением коммерческих операций, как подобает добропорядочному управляющему факторией, а здешних агентов и курьеров нужно будет переправить для работы в других провинциях, подальше от этих краев. Зато новый агент, поселившись в доме красильщика, получил бы великолепный наблюдательный пост, чтобы установить, ведется ли до сих пор слежка за складом шелка и за домом его владельца.

Подумав, что не стоит задерживаться здесь слишком долго, Аракаси ополоснул руки и вышел через скрипучую деревянную дверь. Внезапно его осенила неприятная мысль: а что, если столь кстати подвернувшееся место в красильной мастерской освободилось совсем не случайно? Разве он сам, оказавшись на месте своего хитроумного противника, не пытался бы поставить там собственного агента? Не лучше ли держать склад под наблюдением из дома на противоположной стороне улицы, чем расставлять по углам бродяг и нищих, в которых издалека можно распознать шпионов?