— Очень ненадежная вещь — ощущения, Шелби.

— Конечно. А вдруг я права?

Вместо ответа он спросил:

— Ты все никак не объяснишь мне, почему шериф — главный подозреваемый.

— Потому что я его знаю. И я вижу, что он ведет себя не так, как обычно, когда он хочет добраться до сути.

— И отсюда ты делаешь вывод, что он что-то скрывает?

— Это то, что возбудило мой интерес, Джастин. Заставило меня следить за ним. А потом я вернулась домой и просмотрела фотографии, сделанные за этот год.

— И?

Шелби запустила руку в большую парусиновую торбу и вытащила оттуда конверт из плотной бумаги.

— И нашла вот это.

Джастин открыл конверт и медленно просмотрел фотографии.

— Вряд ли на этом основании можно делать выводы, — наконец сказал он.

— Верно. Но ведь интересно, не так ли, Джастин? Очень, очень интересно.

Пока Нелл решала, что же ей ответить Максу, он резко сказал:

— Слушай, уже седьмой час, и я прекрасно знаю, что ты после ленча ничего не ела. А может, и ленч пропустила. Моя экономка всегда оставляет для меня ужин в духовке. Давай поедим и поговорим? — И сухо добавил: — У тебя будет больше времени, чтобы решить, сколько можно мне рассказать.

Нелл протестовать не стала. Как ни крути, а поесть необходимо, иначе ноги не потянешь. Она безумно устала, что само по себе было странным: обычно после обмороков она приходила в себя отдохнувшей. Поэтому она ограничилась тем, что сказала:

— Ты так занят своим ранчо, что нуждаешься в экономке?

— Конечно. Кроме того, я ненавижу работу по дому и не умею готовить, — честно признался Макс. — Пошли.

Через полчаса они сидели за маленьким дубовым столиком напротив друг друга у окна, сквозь которое днем наверняка видно все ранчо, и с удовольствием ели салат и вкуснейший куриный пирог, явно приготовленный для мужчины, если судить по величине. Разумеется, сейчас за окном было темно, а поскольку ажурные занавески прикрывали только самый верх, большой черный провал окна наводил Нелл на неприятную мысль, что кто-то за ней следит.

По крайней мере, она уверяла себя, что именно этим вызваны ее неприятные ощущения.

Пока они ели, Макс вел ничего не значащий разговор, и Нелл была благодарна ему, что он пытается разрядить обстановку, хотя и сознавала, что его вопрос, на который она так и не ответила, висит над ней, как дамоклов меч.

Что на самом деле так хотел узнать Макс?

Правду? Какую правду? Всю правду или только часть?

И если она сможет рассказать ему все, что тогда? Что изменится? Что он почувствует, когда узнает?

Он налил кофе и убрал со стола лишнюю посуду, давая ей время поразмыслить. Когда же Макс снова сел за стол, он опять задал ей вопрос, на который он, по-видимому, больше всего хотел получить ответ:

— Ты уехала из-за меня?

— Как ты можешь так думать? Я тебя в тот день даже не видела.

— Так это я виноват? — упрямо повторил он.

— Нет.

Макс поудобнее уселся на стуле и сложил руки на груди с видом человека, который ждет объяснений с невероятным терпением и вежливостью. Нелл даже улыбнулась:

— У тебя все на лице написано, Макс.

— Есть вещи, которые не меняются. Я не поклонник скрытности, ты забыла?

Нет, она помнила. Как раз эта черта и привлекла ее к нему в самом начале, эта его склонность открыто выражать свои мысли и при этом не извиняться, каждым словом, жестом и даже позой показывая, что он за человек.

Ничего не скрывает. Не обманывает. Не прячет.

Вероятно, это был тот самый случай притяжения противоположностей, по крайней мере, вначале. Потому что в этом смысле Нелл отличалась от него, как ночь ото дня, ведь в ней столько было спрятано или замаскировано, столько никому не открытого, обреченного на молчание.

Они спорили только по одному-единственному вопросу: она решительно настаивала, чтобы их растущая близость оставалась абсолютной тайной.

Стараясь протянуть время, Нелл сказала:

— Кое-что все же изменилось, если судить по книгам в твоей библиотеке. Когда-то ты не верил в паранормальные явления.

Он слегка пожал широкими плечами.

— Как я уже говорил, стоит тебе столкнуться с чем-то паранормальным, многое меняется. Открывается… масса возможностей. Или не открывается, как в моем случае. У меня было много времени подумать, Нелл. Двенадцать лет.

Ей хотелось извиниться, но ведь, попади она снова в такую ситуацию, она поступит точно так же.

Остается только жалеть, что возникла такая необходимость.

— Никто из нас, Макс, — осторожно заметила она, — не может вернуться назад и изменить прошлое.

— Я это понимаю.

— Тогда какое это имеет значение?

Он сжал губы.

— Огромное. Что так сильно беспокоило тебя всю ту неделю, Нелл? Если не я или что-то, связанное со мной, тогда что?

Нелл уже решила, что расскажет ему, но, когда пришла пора открыть рот, она снова стушевалась. Ей даже не хотелось вспоминать.

И она сменила тему, но не так решительно, чтобы дать ему повод заподозрить ее в желании увильнуть от ответа.

— Разве ты не хочешь меня спросить, что я увидела в подвале Рэндала Паттерсона?

Макс тяжело вздохнул, все еще демонстрируя ангельское терпение.

— Ладно. И что ты увидела в подвале Рэндала?

Нелл обняла обеими ладонями чашку с кофе и нахмурилась. Она не была слишком шокирована тем, что они обнаружили в подвале, но о неприятных подробностях видения ей распространяться не хотелось.

— Я снова видела Хейли, — просто призналась она.

— Ты хочешь сказать, что… это она была связана с Рэндалом?

Нелл невольно поморщилась и наконец встретилась с ним взглядом.

— И весьма тесно. Самым интимным образом. Причем… все выглядело так, будто они… очень хорошо знают друг друга. Я не удивлюсь, если окажется, что Хейли какое-то время была его постоянной партнершей по субботам.

Макс откинулся на спинку стула и хмуро взглянул на Нелл.

— Милостивый боже. Вот уж воистину никогда не знаешь, чего ждать от людей.

— Увы.

— Тогда почему мне кажется, что, несмотря на шок, ты, в общем-то, не очень удивилась? Ты рассчитывала ее там увидеть?

Нелл ответила вполне уверенно:

— Да.

— Но почему? Из-за ее связи с Люком Ферье?

Теперь она задумалась на несколько секунд.

— Когда Бишоп говорил, будто он уверен, что есть нечто еще, ускользающее от него, какой-то факт, которого мы не знали и который связывал все жертвы, я подумала, не передается ли ему что-то от меня, как бы из вторых рук, и именно поэтому он не может четко определиться.