«Ана, – Оуэн тяжело дышит, его щеки раскраснелись. – Я не уверен, что мы…»

«Надо продолжать искать, – говорю я. – Мы должны».

«Я не знаю, – качает он головой. – Мы уже где только не смотрели. Может быть, дать охранникам сделать свою работу? Они найдут ее. Я уверен».

«Это как раз то, чего я и боюсь», – хочу сказать ему я. Что будет, когда они найдут ее?

Я падаю на кованую железную скамью и пытаюсь собраться с мыслями.

Думай, Ана, думай. Куда она могла пойти? Что она могла сделать?

«Ева любит цвета зелени и лаванды, – торопливо говорю я. – Она любит читать».

«Понятно, – кивает Оуэн. – Ты думаешь, она пошла в Страну Историй?»

Я сжимаю кулаки. «Если бы она пошла туда, мы бы уже об этом знали», – резко бросаю я.

«Хорошо, хорошо, – Оуэн вскидывает руки. – Давай попробуем успокоиться, а?»

Я стискиваю зубы. Нет времени успокаиваться. Но я знаю, что он прав. Закрываю глаза и жду, когда выровняется дыхание.

«Прости, – говорю я Оуэну. – Просто я постоянно думаю о Ние. Никогда не прощу себе, если…»

«Мы сделаем это, договорились? Нам просто нужно думать. Например, какая у нее любимая сказка? Может быть, зная это, мы сможем понять, где она могла спрятаться?»

Ее любимая история.

«Анна Каренина», – выпаливаю я.

Оуэн выглядит удивленным. «Льва Толстого?»

«Нет, – скрещиваю я руки на груди. – Другого Толстого».

Оуэн слегка улыбается. «Хорошо, значит, «Анна Каренина». Дай подумать. – Он морщится. – Я, хм, немного подзабыл русскую литературу. Но в этой книге есть… солдаты, верно?»

Я оглядываюсь в поисках охранников.

Солдаты повсюду.

«И лошади?» – неуверенно добавляет Оуэн.

Лошади.

«Я просто не понимаю, – бормочу я. – Украсть платье – это одно. Но лошадь? О чем она думала? Она же знает, что не может выйти из парка».

На несколько мгновений Оуэн притих. «Ну, технически она могла это сделать».

Его слова пробуждают во мне надежду. «О чем ты говоришь?»

«О господи! – ахнул Оуэн. – Ана, смотри!»

«Какого…» – я резко оборачиваюсь, и у меня мелькает мысль, что сейчас я увижу Маму. Но в то мгновение, когда я оказываюсь к нему спиной, рука Оуэна касается моего затылка.

Он выключает мои камеры.

«Прости, что так», – говорит Оуэн немного смущенно.

«Ты мог бы сначала меня спросить, – вспыхиваю я, сверкая глазами и потирая плечо. – По-моему, я вывихнула шею».

«Есть способ выйти, – говорит Оуэн, пропуская мое ворчание мимо ушей. – Но это не то. Может быть, Ева вытащила свой чип, потому что хотела попрощаться».

Я нахмуриваюсь. Оуэн понятия не имеет, о чем говорит.

«Это невозможно, – отвечаю я. – Ева любит это место. Она здесь живет дольше всех нас».

Внезапно я вижу испуг на его лице. Словно он боится мне что-то сказать. «Ана, в тот день в лагуне, когда Ния пыталась утопить маленькую девочку… Я не говорил тебе раньше, но она дала мне кое-что. Браслет. Она просила меня присмотреть за ним и передать его тебе».

От удивления мои глаза расширяются.

Ния хотела, чтобы у меня был ее браслет с шармами? Как подарок от нее?

«Почему ты мне не сказал?» – спрашиваю я.

«Я хотел, но после того, как все закончилось, я понял, что потерял его. – Он вздыхает и качает головой. – Я думаю, это был намек. Может быть, даже зов о помощи. Я просто не понял этого в тот момент. Я должен был сообщить об этом, но не стал».

Совершенно внезапно я чувствую, будто огромная тяжесть падает с моих плеч.

Облегчение.

Я получаю доказательство того, что Оуэн никогда мне не врал, никогда не держал от меня секретов. Он никогда ничего не знал о Ние. И браслет не был ключом к разгадке.

Я медленно запускаю руку в карман своего платья. «Ты не потерял его». И раскрываю ладонь, показывая ему три маленьких шарма – морская ракушка, дельфин и морская звезда, отливающих золотом в лунном свете.

«Не могу поверить, – шепчет Оуэн. – Где ты их нашла?»

«Они были в твоем плаще. – Я держу браслет в вытянутой руке. – В плаще, который ты дал мне тем вечером в лагуне».

«Он – твой. Ния хотела, чтобы он был у тебя», – говорит он.

Я кладу браслет обратно в карман, чувствуя благодарность за возможность сохранить этот подарок на память о моей сестре. «Нии больше нет, – говорю я себе. – Ничто не изменит этого».

Но Ева… Ева еще здесь. И она нуждается в моей помощи.

«Что будем делать с Евой?»

«Если Ева пыталась причинить себе боль, – осторожно начинает Оуэн, – если бы она попыталась выключить себя, то как бы она это сделала?»

«Выключить себя? – таращусь я на него. – Зачем ей это делать?»

Наши глаза встречаются.

На этот раз я уже знаю слово, которое он хочет мне сказать.

Спастись.

Я размышляю о тех слухах, которые ходят про Инвесторов. Как так получается, что Волшебницы никогда не помнят о том, что происходит с ними на этих встречах? Я вспоминаю туманные ответы Каи на все мои расспросы о том, что произошло в последнюю ночь. Ева тогда была с ней. Что с ней случилось? Что она вспомнила?

Внезапно со стороны Волшебной Страны сквозь тучи мелькает серебристый поезд, двигающийся в сторону станции Дворец, которая находится прямо под крышей, где проходит садовая вечеринка для Инвесторов. Я быстро загружаю в память из сети «Анну Каренину» – прошло довольно много времени с тех пор, как я читала ее в последний раз – и сканирую самые яркие, волнующие эпизоды. Бальный зал. Статный граф. Поезд, несущийся по рельсам. И молодая женщина – волосы уложены в элегантную высокую прическу, в глазах – отчаяние, она бросается навстречу своей смерти.

Очередной фейерверк вспыхивает высоко в небе. Большой цветочный калейдоскоп, огромная хризантема с огненными лепестками. Я знаю ответ на вопрос Оуэна.

«Монорельсовая дорога», – задыхаясь, выговариваю я.

Прежде чем Оуэн успевает ответить, я срываюсь с места и бегу что есть сил к саду на крыше дворца.

Я должна предупредить Супервизоров. Мне нужна помощь. Моторчик бешено колотится у меня в груди, мой шелковый кремовый шарфик развевается позади. Где ты, Ева? Мне хочется кричать. Пожалуйста, только бы я успела!

В Королевстве больше дюжины станций. Даже если я права, как нам умудриться вовремя найти ту самую?