Из сего можно заключить, что в Западной Европе после датско-шведской войны ослабли шведы и датчане, и тогда же после гото-хазарской войны в Тавриде ослабли позиции хазар и готов. Также и Византия, увязшая в войне с булгарами, ослабла.

И напротив, силы славян по всей Европе стали расти. И интересы славян столкнулись напрямую с интересами набирающих силу франков, возрождавших Священную Римскую империю (теперь уже «германского народа»), а также со всё ещё сильной Византией.

Тогда на Севере Европы родилась, быстро окрепла и утвердилась Русь Новгородская. Там, у вновь отстроенной столицы Новгорода Великого, расселились племена словен и роды венедов.

Вначале, как повествует «Велесова книга», это была небольшая крепость «Новый город», основанная в ильмерских землях беженцами от разных войн. Вначале, в IV веке, сюда уходили от гуннов роды русколанские (словене) с Северного Кавказа, из города Славы, что на Кубани. Отсюда и старое имя сего града – Словенск. А ещё через триста лет сюда приплыли переселенцы и беженцы из западнославянской Вендии, из Старгорода. Последняя венедская волна переселений и превратила его в богатейший и крупнейший город средневековой Европы.

Вот что говорится о том в дощечках «Велесовой книги»: «Мы пришли от Старого города к озеру Ильмень и основали Новгород. И отныне мы здесь пребываем и тут Сварога – Первого Пращура молим, поскольку он также Род Рожанич и крынь-источник небесный…» (Лют II; 8:1).

Старгород был покинут славянами-венедами в 789 году, когда франкский король Карл Великий вторгся в славянские земли. Сей Старгород был значительным европейским городом и располагался недалеко от современного Любека, его гавань сообщалась с гаванью Гамбурга. Но он находился в непосредственном соседстве с немецкими землями, вошедшими тогда в королевство франков. И была война с франкским королём Карлом Великим, и потому Старогород был покинут.

Тогда же венеды отступили севернее, а самые состоятельные купеческие роды, со всеми своими чадами, челядью и дружинами, переселились в свою торговую факторию, оставшуюся на то время их крупнейшим владением на Севере. Военным вождём их был князь Бравлин I, прославившийся в сражении при Бравалле в 770 году. Затем он воевал и с византийцами и готами в Тавриде (Крыму), то есть стремился возродить величие Русколани.

Полагаю, он и объявил Новгород своим стольным градом. А верховным жрецом словен, возможно уже при нём, а затем и при его внуке Бравлине II, стал Ягайла Ган, создатель «Велесовой книги». Многие речи, запечатлённые в дощечках, тогда и произносились волхвом Ягайлой перед князем и новгородским вече. Известно также, что в тех сражениях с варягами и франками погиб и сын волхва Ягайлы.

А этот 789 год стал годом основания Новгорода, превратившегося из торжища с крепостью в могучую столицу обширнейшего европейского княжества – Новгородской Руси.

Противостояние натиску франков, варягов и византийцев продолжалось и после. Сражения не утихали на границах Вендии, и новгородцы приходили на помощь родичам. И сами венеды, согласно «Велесовой книге», приходили на помощь князю Бравлину II, когда тот в 810 году совершил поход в Киев и начал затем войну с Византией и союзной ей Готией, германской колонией в Тавриде (Крым), за освобождение Руси Сурожской.

Доподлинно неизвестно, как династия Бравлинов соотносится с другими венедскими княжескими династиями. Но есть все основания последнего князя Бравлина II отождествить с князем Буривым – отцом известного по русским летописям новгородского посадника Гостомысла. В самом деле, первое княжеское имя, Бравлин, это династический и военный титул, тогда как другое было дано ему при рождении. И в таком случае прославленный дед Буривого – Бравлин I также имел и иное имя, возможно, согласно венедским анналам и чешским хроникам, – Гостивит.

Анналы венедских князей ныне почитаются утраченными, но их иногда цитировали европейские историки XVIII века, такие, как Фридрих Хеймиц в «Генеалогии мекленбургских князей», а также Эрнст Иоахим Вестфаллен в «Monumenta inedita rerum Germanorum» (Lipsiae, 1740). Они ссылались и на «Историю вандалов» Альберта Кронциуса, опубликовавшего тогда эти анналы. Эта книга, вышедшая в 1717 году, суть первая и потому бесценная книга по начальной истории славян. Но ныне она почитается утраченной или уничтоженной, её теперь никто не может найти в европейских библиотеках, разве что сохранился неизвестный ныне экземпляр у кого-то из книжных антикваров.

Однако вернёмся к Бравлину II и волхву Ягайле Гану. Согласно дощечкам, спустя двадцать лет после переселения из Старгорода, а именно, в 809 году, Ягайла Ган произнёс наставление князю Бравлину II и новгородскому вече.

Ягайла вспоминал тогда о битвах с готами и греками, призывал сплотиться с союзниками – кельтами, ильмерами (финнами) и жмудью (литвой) для общего похода против причерноморской Грецколани (колонии Византии в Тавриде) и Готии. И при этом он напомнил князю Бравлину II о славных походах его деда Бравлина I и призвал повторить его деяния.

Вначале объединённые рати славян, ильмеров и жмуди пошли от Ильменя к Днепру и остановились зимою 810 года в Киеве. И тут произошло событие, позволяющее датировать текст дощечки III 28 (Лют II, 7: 18–19) с предельной астрономической точностью. Это затмение, произошедшее 30 ноября 810 года: «Тогда Солнце застлала тьма, и это Перун обрушился на воинов вражьих, и разметал их, как овец». Тогда же было второе знамение: «у Непры-реки лоза зацвела зимой».

Те знамения Ягайла истолковал так: боги гневаются на греков и готов, ибо «они осмеливались забирать и связывать нас в связки и влачить жен и детей наших на торжища, где они продавали нас». А цветущая зимой лоза по толкованию Ягайлы, говорила о грядущей победе славян над готами и греками.

Ягайла говорил тогда перед новгородскими ратями: «И вот Купала указал нам на то знамение – знак победы над врагами!» То есть затмение Солнца толковалось Ягайлой Ганом как гнев Бога Солнца и Купалы на врагов, пленивших русов. И так оно расценивалось, как благоприятное, сулившее победу.

Тогда, всю зиму 810–811 годов, проведённую в Киеве, новгородцы ждали подкрепления от западных родичей, от вендов. После затмения Ягайла говорил так: «И Бравлин сказал, чтобы мы шли на врагов. И это нам знамение предвещает, что мы должны воевать, так как мы есть венды. И венды же сидят на земле, где Солнце-Сурья спит в ночи на своем золотом ложе (то есть на западе, на прежней родине). И там их земля есть. Об этом Сварог отцам нашим говорил. И они также братья нам из того края. И говорили они, будто притекут к нам в зимнее время и поддержат нас» (Лют II, 7).

То есть Бравлин и Ягайла надеялись на поддержку родичей, с коими тогда, тридцать лет спустя после исхода из Старгорода, сохранялись родственные связи. И помощь пришла: «И так сила Божеская явилась нам, дабы поддержать нас до конца. И так эти венды до Дона дошли, ибо мы о помощи молили».