– Пользовались, – усмехнулся Пахомов. – Это ненаказуемо.

– Так никто и не собирается вас в чем-то упрекать. И тем более наказывать. И вы правильно сделали, что обратились в полицию.

– Наримана нужно задержать, – коротко сказал Олег.

– Основание нужно, – цокнул языком Осипов.

– Допросите задержанных, будет основание.

– Если они назовут его имя. Но это вряд ли.

– Надо, чтобы назвали…

– Ночью допрашивать запрещено.

– Допросите утром.

– Утром может быть поздно. Нужно ехать прямо сейчас.

Осипов резко поднялся, выпил, закусил. Вынул из кобуры под пиджаком пистолет, выщелкнул обойму, глянул, все патроны на месте, вернул в исходное положение.

– А зачем тянуть? Этот Нариман у меня уже вот где!.. – Осипов резко провел ребром ладони поперек горла. – Вы со мной?

Он взял с собой дежурного оперативника, а для подстраховки – экипаж патрульно-постовой службы. Пахомов и Жилин составили ему компанию.

Олег позвонил Знаменовой, но трубку никто не брал. Тогда он связался со Свиягиным. Оказалось, Татьяна спала мертвым сном после плотного общения с Красухиной. Пока Осипов собирал группу, Свиягин подробно все рассказал. Напилась Татьяна в компании с Полиной. Свиягину пришлось нести ее в дом из машины на руках. Что она там выпытала у Красухиной, Татьяна довести до сведения не смогла: язык ее не слушался.

Олег не стал трогать Свиягина. Пусть остается в доме и смотрит за Татьяной. Кто знает, может, Красухина напоила ее неспроста. Может, отравила… А может, сама наговорила такого, что нужно было срочно зачищать Татьяну вместе со всей ее базой данных.

– Вы, товарищ майор, наверное, думаете, что у нас тут бардак? – в машине спросил Осипов.

– Это вы о чем?

– Да ладно, как будто я не знаю… Сигнал поступил, что пропала женщина, муж ее на вас показал. Мы же должны были принять меры.

– А Дмитрия Мулярова ищите?

– Да, конечно.

– И как?

– Вы говорили, что его похитили. А где подтверждение? Может, он сам в машину сел?

– Пропал Муляров, пропала Ева Селюгина.

– А разве Селюгина не звонила мужу?

– А вы откуда знаете?

– Вот видите, товарищ майор, вы нас не информируете. Самим приходится узнавать… Кушаков Селюгину звонил… – Осипов кивком через плечо показал на своего подчиненного, который ехал на заднем сиденье рядом с Жилиным.

– Звонил, – подтвердил парень.

– Дима там какой-то фигурировал, – сказал Осипов. – Может, Муляров?

– А я Еву преследовал?

– Может, Селюгин ее не так понял. Может, они с Муляровым от вас бегают. В смысле, скрываются… А может, это Муляров Селюгиной голову морочит, – усмехнулся Осипов. – Вроде как скрывает Еву от вас, а сам возит ее туда-сюда…

– Зачем?

В ответ Осипов глянул на Олега с насмешливым упреком. Дескать, он эту версию придумал, чтобы его самого моралью туда-сюда по асфальту не возить, а Пахомов еще придирается.

Какое-то время они ехали молча, наконец Осипов сказал:

– Нехорошая ситуация сложилась у нас. Вы, товарищ майор, разыскиваете друга, вызвали группу из Москвы. Работаете параллельно с нами. А нам нужно объединяться…

– Наримана возьмем, тогда поговорим.

– Ну, возьмем, а толку?

– Поговорить с ним нужно.

– О ком? О Розе Клевер и Егоре Корбылеве?

Пахомов резко и вопросительно глянул на Осипова.

– Полина звонила, жаловалась… – с укором во взгляде усмехнулся тот. – Кем она мне приходится, вы уже узнавали…

– Странные дела у вас, майор, творятся. Два человека пропали, четырех убили… Что, если за всем этим стоит Красухина?

– Вряд ли.

– А вдруг?

– Одно я вам скажу точно, покрывать я ее не стану…

Осипов резко остановил машину.

– Приехали!

Машина стояла на самой дальней от моря улице. На самой дальней и самой высокой. Отсюда было видно темнеющее под луной море. Набережная светилась огнями, а на дальней улице фонарей раз, два и обчелся. Но двор дома, к которому они подошли, был залит светом. Только вот окна темные.

А дом большой, двухэтажный, с высоким кирпичным забором. Здесь и жил Нариман. Если, конечно, можно было верить Осипову. Может, в доме засада. Сейчас заманят московских оперов, нашпигуют их свинцом. Преступление спишут на каких-нибудь террористов, а Пахомова и Жилина потом причислят к лику национальных героев.

К дому подходили вдоль заборов, так, чтобы Нариман не смог увидеть полицейских из окна. Но их учуяли собаки, поднялся бешеный лай. В такой ситуации майор не рискнул брать дом штурмом. Он просто позвонил в калитку.

– Я вас слушаю, – сонным женским голосом отозвался динамик домофона.

– Открывайте, полиция! – грозным голосом повелел Осипов.

– А на каком основании?

– Горелова, ты, что ли?

– Ну, я Горелова…

– Ты у меня сейчас Погореловой станешь! Открывай!

– Сейчас, – буркнул голос.

– У тебя всего минута, Горелова! – сказал Осипов.

Но громкая уже отключилась – женщина в доме не могла слышать его.

– Знакомая? – спросил Пахомов.

– Люба Горелова. Та еще девочка! – Осипов закатил глазки, давая понять, что скучать ему Горелова не давала.

– Проститутка?

– Аферистка. Мужики от ее красоты голову теряют, а она этим пользуется. Снимет богатенького, с мамой его познакомит. А мама при смерти, операция нужна, но денег нет…

– Барс, фу! – донеслось из-за ворот.

Горелова загнала пса в клетку, открыла калитку, недовольно глянула на Осипова.

– Что надо?

Голос у Любы густой, грубоватый, как и ее поведение. На Осипова она смотрела дерзко, с вызовом, но при этом не собиралась оказывать сопротивление.

А девушка она действительно красивая. Высокая, стройная и чертовски соблазнительная. Шелковый халат так и норовил разъехаться, обнажить грудь и живот.

Глянув на Любу, Олег понял, что уже видел ее где-то. Но где?

– Да спросить хотел, почему тебе не спится, Люба? – усмехнулся Осипов.

– Да ходят всякие козлы, спать не дают…

– Нариман где?

– Где-где! В гнезде!

– Где именно?

– Откуда я знаю! Я тебе не гинеколог, чтобы по чужим гнездам шариться!

Ее красота была пронизана пороком и вульгарностью, как сочное наливное яблоко – червоточиной. Съешь такое яблоко, потом плеваться будешь.