Наглая лапа снова тиснула ее, давая понять, что незамеченным девичий вздох не остался, и в ответ на этот почти хозяйский жест пальчики принцессы забегали по голове носильщика с сумасшедшей скоростью. Пора было прятать концы плетения, связывая их со случайными прядками.

— Вот твоя спальня, — открывая ногой дверь, усмехнулся красавчик, опустил Дарелетту на пол и еле слышно шепнул: — Как взойдет луна, открой окно.

Повернулся и ушел, словно не заметив стоящую в двух шагах от него Летуану. Та лишь презрительно усмехнулась, плотно прикрыла дверь и сурово приказала Дарочке:

— Снимай одежду, я повешу сушить.

— А я в чем буду?

— Возьмешь покрывало и завернешься. А как пойдешь к окну, можешь снять, там не понадобится.

— А может, мы где-нибудь в другом месте высохнем? — опасливо оглянулась на окна принцесса.

— Не получится, — неожиданно облегченно выдохнула ее наставница и заулыбалась: — Из этого места нельзя уйти без позволения хозяев, особенно вечером и ночью. Нам нужно продержаться до рассвета, но вслух лучше ничего не обсуждать и ни о чем не разговаривать. Раздевайся, дам я тебе нижнее белье и шаль. А вот запасные платья остались у султана.

Дарочка успела переодеться, высушить и расчесать волосы и теперь, сидя на низкой и широкой лежанке, усыпанной кучами подушечек, наблюдала за наставницей, сосредоточенно мешающей в маленькой чашечке какие-то зелья. На все вопросы Летуана отвечала призывающим к молчанию жестом, но ее ученица и так успела понять, что в гареме султана они были в большей безопасности, чем в этой непривычной комнате, где и пол, и потолок, и стены густо поросли мягким голубоватым мхом.

А еще догадалась, что та пилюля была вовсе не от простуды, и значит, далеко не по своей воле она вдруг охладела к мужественной красоте здешних обитателей. Но ничуть об этом не жалела — наоборот, все сильнее опасалась восхода луны и корила себя за необдуманный поступок. Вот ведь все детство твердили ей: «Семь раз подумай, прежде чем сделать шаг! Ты принцесса и не имеешь права на ошибку! И в случае промаха изменить свое решение тоже не можешь: народ не уважает правителей, у которых настроение и планы меняются чаще, чем весенний ветер!»

Хотя с другой стороны… Если бы она не попыталась отомстить наглецу, то сейчас, вспоминая унизительную покорность, с какой позволяла мять себя, как тесто, непременно сгорала бы в жарком огне неотступного стыда.

Дарочка тихо вздохнула, глянула на окно и обмерла, обнаружив за странным радужным стеклом темный силуэт лохматой мужской головы и светящиеся жарким нетерпением глаза.

— Лета! — С приоткрытых губ принцессы невольно сорвался тревожный вскрик, и на них тут же легла крепкая ладошка наставницы.

— Тсс!

Поздно — незваный гость уже нашел отступивших к стене девушек и вперился в Дарочку властным, призывным взглядом:

— Милая… я жду тебя! Иди ко мне, я покажу тебе самые чудесные места этого леса… открою сундуки с волшебными дарами… наряжу тебя в шелка и парчу, осыплю самоцветами, одарю самыми восхитительными цветами… Ты станешь прекрасней всех принцесс этого мира, у тебя будут наряды, каким позавидуют ханские жены, украшения, каких нет даже в гареме султана.

«Зря он помянул хана и султана», — едко ухмыльнулась внимательно следившая за ученицей Летуана, сразу приметившая, как скривились красивые губы принцессы, но ладошку с ее губ не убрала. Наслышана была о привычках дриадских стражей и точно знала — это только начало. Самые яростные атаки еще впереди.

Призрачная, насквозь просвечивающая мужская рука прошла сквозь оконце, закрытое крылышками гигантских радужных стрекоз, водившихся только в этих местах, и, непомерно, жутко удлиняясь, потянулась к принцессе, неся на широкой ладони ворох неестественно ярко сверкавших эфемерных украшений. Несказанной красоты и неимоверно тонкой работы ожерелья, пояса, браслеты казались сплетенными волшебной кружевницей из золотых и серебряных нитей и усыпанными крупными бриллиантами и редким, голубым жемчугом.

Даже у Летуаны перехватило дух при виде этих сокровищ, а Дарочка так прямо рванулась вперед, желая рассмотреть поближе дивные вещицы. Рука вмиг опомнившейся наставницы крепко, почти до боли стиснула пальчики девушки и дернула ее назад.

— У тебя жар. Ложись, пора выпить зелье.

— Милая! — страстно взвыл за окном красавчик. — Не нужно тебе никаких зелий! Открой окно… я отнесу тебя в теплую купель, там вода особая, целебная. Утром будешь здоровей и прекрасней всех девушек!

«И намного синее их всех», — сердито ухмылялась про себя Летуана, торопливо подталкивая ученицу к лежанке.

Решительно подвинула ее к стенке, капнула на губы зелья из самого маленького флакончика и села рядом, бдительно поглядывая на оконца.

А за ними посветлело так, словно солнце не ко времени взошло. Вспыхнули окружавшие полянку деревья и кусты зеленоватым сиянием, полетели над ними в чарующем танце изящные дриады и мускулистые красавцы, поплыли по цветочному ковру в хороводе тонкие девы в венках из водных лилий и полупрозрачных серебристых одеяниях.

Нежная, завораживающая душу музыка лилась сквозь радужные стекла, словно их и не было вовсе, манила, звала за собой, обещая нечто прекрасное и незабываемое, и Дарочка попыталась подняться, подойти к оконцу, полюбоваться на чудеса.

Но тело почему-то не желало ее слушаться, руки и ноги отяжелели, стала неподъемной голова и сами мягко опустились ресницы.

— Вот так-то лучше будет, — удовлетворенно усмехнулась Летуана, бросила себе в рот ярко-красную пилюлю и взяла в руки мисочку с недавно приготовленным зельем.

Теперь она была готова к встрече с наглыми детьми леса и очень надеялась, что эту ночь они запомнят надолго.

— Красавица, — в унисон голосу оборотня раздался за оконцем новый, более басовитый зов, — взгляни мне в глаза! Никогда раньше никто не смотрел на тебя с такой любовью… никто так не желал одарить тебя украшениями и роскошными одеяниями, осыпать цветами и ласками, развлечь стихами и песнями. Только взгляни… не бойся… если я не понравлюсь — сразу уйду!

— Милая! — не унимался первый. — Иди к окну… полюбуйся на цветы, которые я вырастил для тебя, вдохни их аромат! Нет ни в одном ханском саду такой красы, никому, кроме нас, не доступны небесные ароматы дриадских цветов!..

Вторая рука просочилась в окно, держа на ладони роскошный и нежный цветок, словно собранный из лунных лучей, и по комнатке поплыл чарующий аромат.

Летуана мгновенно поднесла к губам мисочку и сделала небольшой глоток: летняя ночь в этих местах равна дню, и зелье придется тратить очень экономно.

— Фу, какую гадость ты пьешь, — дружно запечалились за окном мужчины, и теперь их было уже не два, и даже не три, а намного больше. — Отставь, не мучай себя! Все равно оно здесь бесполезно, твое снадобье, ночью тут властвуют другие законы.

Вот об этом магистр алхимии слыхала множество баек и легенд, приносимых теми отважными охотниками за ингредиентами, которые ради горсти золота готовы были хоть по землям оборотней проползти, хоть отправиться вплавь на остров драконов. Они повествовали о дивно красивых дриадах, прекрасно обходившихся без мужчин в деле продолжения рода и выращивающих своих дочерей в стволах деревьев, зато нуждавшихся в преданных и верных слугах и охранниках. Никто не мог точно сказать, с каких времен девы леса заключили с полукровками оборотней устраивающее обе стороны соглашение, но все утверждали о его обоюдной выгоде. Решившие остаться здесь мужчины получали красоту, долголетие и особую власть в ночное время, а дриады всецело владычествовали при свете дня. Сумерки оставались свободным от обязательств временем.