– Не похоже, что нос сломан, – сказал капитан. Затем он приподнял левое веко Рэмси и помахал рукой у него перед лицом. – Возможно, небольшое сотрясение мозга.

– Как долго я был без сознания?

– Где-то с час, – ответил ему Спарроу. – Ты…

Вернулся Боннет, неся замасленный листок, покрытый рисунками. Он передал его Гарсии, который освободил руку Рэмси, чтобы взять бумажку.

– Что ты на это скажешь, Джо? – спросил Спарроу.

Тот молча изучал листок, кивнул и передал эскиз капитану.

– Очень умно. Просто. Это будет работать, причем лампы здесь с другой анодной частотой.

– Что это значит? – спросил Боннет.

– Это значит, старик, что ты свалял дурака, – сказал Гарсия. – Говоря грубо, ты облажался.

– Это действительно так? – В голосе Боннета звучало подозрение.

– Говоря по-правде, мы все лажанулись, – сказал Гарсия. – А ты невольно стал инструментом нашего упущения.

Боннет сверху вниз поглядел на Рэмси.

– Если я был не прав, прошу прощения. – Он посмотрел на Спарроу, который все еще изучал схему Рэмси. – Но я оставляю право на собственное мнение.

Спарроу отошел от кровати, посмотрел на Гарсию.

– Джо, пусть он полежит несколько часов. Пошли, Лес. Нам надо наполнить нашего «слизняка» и поменять лампы. Не будем терять время.

– Я вам не нужен, чтобы справиться с электроникой?

– Посиди с ним. – Спарроу подошел к двери, последний раз изучающе поглядел на Рэмси и вышел. Боннет за ним.

– Как ты считаешь, а смогут «восточные» нарушить работу наших «Л-4» без накачки через перископную камеру? – спросил Гарсия.

– В свое время – да, – ответил Рэмси. – Они станут различными способами наращивать силу сигнала, чтобы получить ответ по обратной связи, путь даже и не усиленный, когда наш «Рем» всплывет на поверхность.

– Умные гады, – пробормотал Гарсия. – А ты как это усек?

– Это капитан подал мне идею, когда предложил смонтировать звук нашего винта.

– И это навело тебя на мысль о резонансе?

– Скорее о том, как построить сигнал с помощью гармоник.

– Это то же самое, – Гарсия подошел поближе. – Парень, а здорово он тебя обработал.

– Могу представить.

– Это твоя вина.

Рэмси повернул голову, чтобы взглянуть на Гарсию, скривился от боли.

– Почему ты так считаешь?

– Потому, что ты сам заставлял капитана подозревать тебя. Ты забыл об одной вещи: подозрительность заразительна.

– Из-за давления у тебя перемешалось в голове.

– А мне кажется, я знаю, к чему ты ведешь, – признался Гарсия. – Наверное, ты хочешь вывести кэпа из равновесия.

– Чушь! У тебя слишком разгулялось воображение.

– Джонни, здесь мы все одинаковые. Время в подлодке тащится медленно. И воображение несется галопом. – Какое-то время он просто глядел в переборку. – Но ведь это проблема и капитана, правда?

– Замечательный пример интуиции! – воскликнул Рэмси.

Гарсия сделал вид, будто не расслышал.

– Излишнее воображение, когда на наших плечах такая ответственность – это слабость.

Они услыхали, как «Рэм» дернулся, остановился.

– Мы встали на скважину, – сообщил Гарсия. – Чтобы заполнить «слизняка», понадобится несколько дней, потом отправляемся домой.

– Если бы это было так легко, – вздохнул Рэмси.

Гарсия отвернулся от него, подошел к книжной полке, нашел книгу, какое-то время перелистывал ее и снова обратился к Рэмси:

– Мне кажется, Джонни, тебе лучше прочесть вот это. Тут самый любимый фрагмент Сэвви Спарроу.

Он вручил Рэмси Библию, указал на начало главы:

– Исайя, глава двадцать седьмая, стихи первый и второй.

Рэмси начал читать вслух, сначала тихо, потом все громче:

– «В тот день поразит Господь мечом своим тяжелым, и большим и крепким, левиафана, змея прямобегущего, и левиафана, змея изгибающегося, и убьет чудовище из моря».

Гарсия продолжил по памяти:

«В тот день воспойте о нем – о возлюбленном винограднике…»

Рэмси следил по книге, потом покачал головой:

– Но что это означает для него?

– «…и убьет чудовище из моря», – процитировал опять Гарсия. Он взял Библию назад. – Сэвви Спарроу считает, что мы и есть левиафан, чудовище из моря.

– Погоди, оставь мне это. – Рэмси взял книгу из рук Гарсии. – Думаю, я еще почитаю.

– Только смотри, не заразись религией, – сказал Гарсия.

– Не бойся. Мои преподаватели всегда говорили мне: если хочешь понять какой-то предмет, явление, изучай важнейшие источники. Этот будет для нашего капитана.

– Для огромного множества людей, – неожиданно мягко заметил Гарсия. – А психолог, не проникшийся духом этой книги – как врач без инструментов. И, вдобавок, слепой, которого надо гнать.

Рэмси глядел на Гарсию поверх раскрытой книги.

– Ты когда уймешься?

– Когда ты проснешься, – ответил Гарсия.

Рэмси скрыл свое недовольство за толстым томом Библии, вновь открыл книгу на месте, указанном Гарсией, а потом уже позабыл о себе в ярости Исайи, скорби Иезекиля, громовых посланиях пророков.

В холодных арктических водах за стенками «Рэма» заработали насосы, наконечники шлангов высасывали донный ил для балласта. Пластиковый «слизняк» начал раздуваться содержимым – нефтью, будто живое существо сосало яремную вену Земли.

А стрелка таймера делала оборот за оборотом. Пятьдесят один час на скважине.

«Слизняк» заполнен. Он растянулся позади «Рэма», переполненный содержимым, почти в милю длиной, поддерживая неустойчивый гидростатический баланс, позволявший барже плыть под водой.

Рэмси с Гарсией вместе пришли на центральный пост. Спарроу с Боннетом уже были там.

– Ты прав. Лучше, если мы… – согласился Гарсия с предыдущими словами Рэмси.

– В чем прав? – спросил Спарроу.

– Только что Джонни говорил, что компенсационная система «слизняка» будет терять балласт, если по пути домой мы будем погружаться слишком глубоко.

– Он прав, – сказал на это Спарроу. – Но если мы не обеспечим компенсацию веса, «слизняк» прорвется.

– И вся нефть выльется на поверхность, – добавил Боннет. – Вот будет весело, а?