На моих часах полдень, и я тревожусь. Пусть бы уж она пришла, и тогда, быть может, начнется новая жизнь. Конечно, прошло много лет, но время — это иллюзия. Прошлое — будь то часы или дни, недели или десятилетия — равняется лишь горсточке пепла, тогда как в грядущем — даже если ему суждено длиться вечно — каждая секунда имеет ценность. Пусть Клара придет, и их история, прервавшаяся на мгновение, пойдет дальше своим путем.

А если она не придет? Именно такая вероятность меня тревожила. Оссиан жил только этим свиданием: да задал ли он себе хоть раз вопрос, что будет делать, если в назначенный час она не придет?

Я начинал сомневаться в истинных причинах, которые заставили его выбрать для свидания подобное место. Этот парапет, этот столь близкий мост, эта река, за истекшие столетия поглотившая столько отчаянных упований…

На часах моих три минуты первого. Каждый раз, когда я подношу к глазам бинокль и всматриваюсь в даль, молодая пара за соседним столиком начинает возмущенно перешептываться. Не знаю, что они себе вообразили. Мои дела их совершенно не касаются, но из-за них я чувствую себя не в своей тарелке. А на другом берегу мой Оссиан выказывает признаки нетерпения. Так мне, по крайней мере, представляется издали: он уже дважды или трижды повернулся на каблуках, потом склонился над рекой, где проходит прогулочный трамвайчик. Похоже, туристы на палубе делают ему какие-то знаки. Он не отвечает и отворачивается. Я больше не вижу его лица. Мне кажется, что плечи у него поникли.

Я оставляю на столике деньги за кофе и выхожу. Иду очень быстро. Наверное, ему не понравится мое появление, наверное, он откажется от привычной любезности и крикнет, чтобы я не совался больше в его жизнь. Это не меняет того факта, что в этом городе — вплоть до нового распоряжения — я его единственный друг или, по крайней мере, единственный человек, которому его судьба не безразлична.

Ступив на мост Шанж, я бросаю взгляд сначала на него (он по-прежнему стоит неподвижно), а затем на часы. Девять минут первого. Я ускоряю шаг.

Дойдя до середины моста, я вдруг замираю. Стараюсь не дышать. Рядом с ним возникает женщина. Маленькая, седоволосая, в строгом платье, но лицо смеющееся, и глаза уже закрыты. Он по-прежнему смотрит вниз, прислонившись спиной к парапету, не видит ее. Она подходит ближе. Наверное, что-то прошептала. Ибо Оссиан поднимает голову. И руки его также поднимаются — медленно, словно крылья птицы, которая давно отвыкла летать.

Вот они уже обнялись. Совершенно одинаково и одновременно покачивая головой, будто желая устыдить разлучившую их судьбу.

Яростно прижимаются друг к другу. Думаю, они еще ничего не успели сказать — и что они плачут. Я чувствую, как дрожат мои собственные губы.

Потом они слегка отстраняются, не отпуская друг друга. Их руки сплетены, но улыбки больше нет. Как видно, Клара пустилась в долгое объяснение. Оссиан слушает, склонившись вперед, приоткрыв рот. О чем она говорит? Быть может, рассказывает, как жила без него. Быть может, рассуждает о совместном будущем. Но быть может, с тысячью предосторожностей готовит его к тому, что любовь уже невозможна.

Уйдут ли они вдвоем, рука об руку, или же разойдутся каждый в свою сторону? У меня искушение подождать, мне так хочется узнать. Но нет, довольно, мне нужно уходить.

Многие из проходящих мимо пар останавливаются и смотрят на них с интересом и умилением. А я не хочу разглядывать их так, как это делают они. Ведь я не просто прохожий.

Амин Маалуф родился в 1949 году в маленькой горной деревушке недалеко от Бейрута. Отец будущего писателя, журналист по профессии, привил сыну любовь к литературе, и юный Амин с удовольствием читал романы Диккенса, Дюма и Марка Твена.

В 1971 году Маалуф — начинающий журналист, он работает в ливанской газете «День», пишет на международные темы. В течение пяти лет он объездил более шестидесяти стран и стал свидетелем важнейших событий, происходивших в мире в то время.

В 1975 году начинается война в Ливане. У Маалуфа — двое детей и беременная жена; страшась за судьбу своих близких, он решает эмигрировать во Францию. Позже Маалуф неоднократно заявлял, что, если бы не война, он бы никогда не покинул родину.

Во Франции Маалуф начинает писать прозу. Его всегда влекла к себе история. В 1983 году появляется эссе «Крестовые походы глазами арабов», а в 1986 году выходит первый роман писателя — «Леон-Африканец», об известном путешественнике XVI века. В 1984 году Маалуф получает премию Союза издателей Франции за роман «Самарканд», посвященный жизни Омара Хайяма. Писатель много и активно работает: в 1991 году публикует новый роман — «Сады света» о пророке Мани, основателе манихейства, а в 1992 году — роман «Первый век после Беатрис».

В 1993 году Маалуф получает Гонкуровскую премию за роман «Скала Таниос».

В 1996 году выходит роман «Врата Леванта», в котором Маалуф призывает людей к миру, к поиску согласия, невзирая на все религиозные и этнические различия.

Романы Маалуфа пользуются популярностью во многих странах. Теперь и российским читателям предоставляется возможность познакомиться с творчеством этого писателя.