И еще. Территория России на протяжении тысячелетий выступала одним из важнейших (если не главных) центров почитания Великой Богини-Матери. Доказательство этому весьма необычное, но на все сто наиубедительнейшее. Это русский мат. В своем обстоятельном исследовании «Экспрессивные выражения и культ матери-земли» известный лингвист Б. А. Успенский доказывает, что «по своему первоначальному смыслу матерная брань является не оскорблением, а скорее заклинанием, заклятием, проклятием… Связь матерщины именно с родной матерью человека соответствует соотнесенностью ее с Матерью-Землей или Богородицей, которые находятся к нему в том же отношении, что родная мать. Вместе с тем в отличие от родной матери отдельного человека Земля и Богородица воспринимаются как «общая мать». Именно такое восприятие оказывается наиболее актуальным для матерной брани».

Ругаться матерными словами считается предосудительным прежде всего потому, что при этом оскорбляется честь матери-земли. Иностранные наблюдатели, посетившие Россию в XVI–XVII веках, специально отмечают, что свойственное европейцам богохульство нехарактерно для русских, но что вместо этого они используют матерные выражения. По словам немецкого дипломата Герберштейна (1486–1566), русские «в клятвах и ругательствах редко употребляют имя Божие… Общепринятые их ругательства наподобие венгерских…»; и далее приводится (в переводе) матерное выражение, употребительное как у русских, так и у венгров. То же говорит и другой немец, Олеарий (1603–1671): «При вспышках гнева и ругани они не пользуются слишком, к сожалению, у нас распространенными проклятиями и пожеланиями с именованием священных предметов, посылкою к черту… и т. п. Вместо этого у них употребительны многие постыдные слова и насмешки, которые я никогда не сообщил бы целомудренным ушам, если бы того не требовало историческое повествование». Укорененность мата среди русских свидетельствует также об их глубокой связи с египетской, критской, малоазийской и ближневосточной культурами, где культ Великой Богини был выражен чрезвычайно ярко.

Помоги мне, мать-земля!

С тишиной меня сосватай!

Глыбы черные деля,

Я стучусь к тебе лопатой.

Ты всему живому – мать,

Ты всему живому – сваха!

Перстень свадебный сыскать

Помоги мне в комьях праха!

В. Брюсов

Имя Ламеx в перевое с еврейского – «могущественный», «сильный». И, характеризуя эпоху, связанную с ним, будем помнить об этом. Но суть имени патриарха, как мы уже не раз убедились, скрыта глубже, в его индоевропейских интерпретациях. Во‑первых, на память сразу же приходит русское слово «лемех», так называется сошник у плуга. Он подрезает и вздымает пласт. Опираясь на эту параллель, мы бы перевели имя Ламех как «плугарь» или «пахарь».

На склонах Карпатских гор до сих пор проживает очень немногочисленная этническая общность лемков. Странно и даже несколько смешно звучит данное слово для великорусского уха. Но, несмотря на это, лемки – географически наиболее западная группа восточного славянства, территория компактного проживания которой, Лемковщина, или Лемковская Русь, не принадлежала ни Российской империи, ни Советскому Союзу. Лишь на волне временных военных успехов русской армии в Первую мировую войну было объявлено о вхождении Лемковщины в состав России, однако вследствие неблагоприятных исторических обстоятельств политически соединиться с восточными славянами лемкам так и не было суждено. Вплоть до настоящего времени судьба Лемковщины прочно связана с Польшей. Согласно словарю Брокгауза и Ефрона, «сами себя они называют просто русинами или русняками».

Название «лемки» естественно соотнести с именем Ламеха. Нижегородский профессор Е. В. Кузнецов в книге «Этногенез восточных славян: исторические очерки (IV–IX вв.)», опираясь на значительный круг источников, восстановил античный и раннесредневековый этапы истории этой группы восточных славян. В сочинениях древних авторов они фигурируют под именами лемовиков и ульме-ругов (лемов‑русов). Заключая свое исследование, ученый пишет: «Народ – этногруппа, образовавшая свое имя от форманта *lem, прошла за долгие века длительный путь миграции из солнечных районов Апеннин через Альпы (западные), центральный массив современной Франции до побережья Бискайского залива. Оттуда дорога шла морем на южный берег Великобританского острова и в низовья Рейна (районы современных Бельгии, Германии, Нидерландов), а далее через Лимфьорд и другие скандинавские проливы к южной Балтике, в восточную часть современного польского Поморья».

Численность лемков в настоящее время крайне невелика и составляет (по разным оценкам) порядка полутора тысяч человек. Но труд Е. В. Кузнецова убеждает, что они представляют реликт великого племени, сыгравшего значительную роль в мировой истории. Исследователь обращает внимание на два важных для россиян обстоятельства. Во‑первых, в качестве ближайших соседей лемков неизменно обнаруживаются племена рутенов (ругов) и венедов – предков русских. А во‑вторых, «ближайшие параллели имени русского князя Рюрик (Rurik) связаны с Лиможем (городом лемовиков. – А. А.). Два епископа этого аквитанского города носили имя Ruricius. Один из них руководил церковной жизнью горожан Лиможа на грани V–VI вв. Ruricius II (или Roricius II) занимал епископскую кафедру на несколько десятилетий позднее. На рубеже VI–VII вв. жил пресвитер Roricius. В римскую эпоху антропоним Руриций, Рурикий имел более широкое распространение. Префект Pompeianus Ruricius вел в 312 г. войска императора Максенция против Константина Великого к Вероне». Оба эти обстоятельства указывают на существование мощных глубинных связей между предками лемков и русских. И обусловлены они общим происхождением и единством прародины этих народов.

Профессор Е. В. Кузнецов обсуждает по преимуществу только западноевропейские топонимы с основой «л‑м». Есть они, правда, в существенно меньшем количестве, и на территории России. По Московской области протекает река Лама, правый приток Волги. Ее длина всего 137 километров. Думается, ее берега и обозначают территорию прародины лемков. Подобно тому, как Лама неразделима с Волгой, лемки на протяжении своей истории неразрывно были связаны с ариями-русами. В качестве лемовских ориентиров следует указать также Ильмень-озеро и… государство Элам, существовавшее в юго-западной части Иранского нагорья (территория современного Хузистана и Луристана) в III–VI вв. до н. э.

На первый взгляд эти векторы миграций кажутся излишне размашистыми и малообоснованными. В самом деле, эти географические привязки и единичны, и слишком удалены от русского междуречья. Но у нас в запасе имеется более весомый аргумент, подтверждающий правильность сделанного предположения. Древнейший слой народных верований связан с мифологическими и религиозными верованиями, и тут нас поджидает более богатый урожай открытий. В восточнобалтийской мифологии Лайма – богиня счастья и судьбы, охранительница коров и прорицательница. В шумеро-аккадской мифологии Лама – добрая богиня, покровительница и защитница. В индуистской мифологии она же известна под именем Лакшми – богини счастья, богатства и красоты. В низшей мифологии народов Европы Ламия – злой дух, змея с головой и грудью красивой женщины. Образ восходит к греческой Ламии – богине, супруге Зевса. После того, как ревнивая Гера убила детей Ламии, та была вынуждена укрыться в пещере и превратилась в кровавое чудовище, похищавшее и пожиравшее чужих детей. Данный сюжет аллегорически указывает на то, что Ламия – более древняя богиня, чем Гера. Как известно, в роли чудовищ в мифологии выступают наиболее древние божества. Память о Ламии-богине хранит латинское выражение Alma Mater – «кормящая мать» и тибетское слово «лама» – «высший». Греки-дорийцы, как молодая генерация народов (относительно протобалтов, ариев и шумеров), превратили богиню в чудовище и наделили отрицательными чертами. У русских лембой значит «змея», это одно из прозвищ черта. У южных славян было известно ламя – чудовище с телом змеи и собачьей головой, которое темной тучей опускалось на поля и сады и пожирало плоды земледельческого труда.