— Я застряла! — кричит она поверх шума. Мину берет ее за руку. В тот же миг, как они касаются друг друга, давление, которое припечатало их ноги к полу, немного отпускает. Достаточно для того, чтобы они смогли двигаться.

— Бежим! — кричит Ванесса.

Девочки крепко держат друг друга за руки. Мину бросает последний взгляд на комнату, где продолжает происходить что-то невероятное, и вместе с Ванессой устремляется к лестнице.

Глухие удары нарастают, Мину с Ванессой бегут по коридору, вниз по лестнице и дальше, через комнаты первого этажа. Оконные рамы дребезжат, в гостиной со стены срывается картина.

Ванесса распахивает входную дверь, и девочки оказываются на улице, на свежем воздухе. В темноте Мину бежит за Ванессой к открытой калитке.

Краем глаза она замечает Линнею. Та не задает вопросов и просто присоединяется к Мину.

Натыкаясь друг на друга, они все втроем бегут к машине Николауса.

— Ты тоже видела? Этот свет? — спрашивает Ванесса Мину, когда они уже сидят на заднем сиденье.

Мину кивает. Она знает, что Ванесса имеет в виду. Столб света, в котором появились очертания человеческой фигуры.

23

Когда Мину и Ванесса рассказывали о том, что видели дома у директора, Анна-Карин вдруг обнаружила, что слушает их как-то отстраненно. Как будто, чтобы убедиться, ей нужно сначала увидеть это самой. Хотя кто, как не она, сейчас имеет все основания верить в существование сверхъестественных сил? Однако рассказ девочек напоминал ей обыкновенную страшилку с привидениями.

Анна-Карин сидит, поджав под себя ноги, на сцене и смотрит на танцплощадку. Много лет назад ее мама познакомилась здесь с ее отцом. Но это все, что Анна-Карин про него знает. Мама обычно говорит, что папа был красивый и умел хорошо танцевать.

«Если бы я тогда знала, какой он никчемный человек, я бы убежала оттуда без оглядки», — обычно заканчивает свою историю мама, горько посмеиваясь. Это всегда звучит так, будто она жалеет, что вовремя не убежала, и ей неважно, что тогда Анна-Карин никогда не появилась бы на свет.

Начался дождик, он легонько стучит по крыше танцплощадки. Крыша протекает, и на деревянном полу образуются лужицы. У ног Николауса пристроился одноглазый черный кот. Николаус, кажется, привык к нему и даже дал ему весьма оригинальное имя — Кот.

— То есть теперь мы с уверенностью можем сказать, что убийца — Адриана, — заканчивает Ванесса.

— Необязательно, — вставляет Мину.

— Какие тебе еще нужны доказательства? — спрашивает Линнея.

— Сорри, — говорит Ида, — но вы не догоняете главного.

— И что же это? — огрызается Линнея.

— А то, понимаешь ли, — говорит Ида сладким ядовитым голосом. — Дело не в том, что знаем мы. Дело в том, что она знает о том, что мы были у нее дома.

— Мы не знаем, видела ли она нас, — говорит Ванесса. — Если это, конечно, была она.

Ида закатывает глаза к небу и вздыхает.

— Мы не такие уж беспомощные, — говорит Мину, но ее слова звучат не очень убедительно.

— Боюсь, что против нее вы беспомощны, — говорит Николаус.

Все это время он стоял молча, листая фотографии на телефоне Ванессы. Теперь его взгляд устремился в пустоту.

— Я подозреваю, что директор состоит в сговоре с демонами.

Мину достает блокнот и лихорадочно записывает.

— Демоны? Откуда они взялись? И откуда вдруг эта информация? — спрашивает Ванесса.

— Спаси Господи ваши души, — бормочет Николаус, покачиваясь.

Мину опускает блокнот и смотрит на него вопросительно.

— Как вы себя чувствуете?

Николаус смотрит на нее. Взгляд его снова становится отсутствующим.

— О чем мы беседовали?

— О директоре, — отвечает Анна-Карин. — И о каких-то демонах.

— Да, правда! Демоны. Директор. — Его взгляд возвращается к фотографиям. — Я видел эту вещицу раньше. Господи, помилуй нас.

— О'кей… — говорит Ванесса.

Анна-Карин встает и подходит ближе к Николаусу, который поднимает телефон, чтобы показать девочкам одну из картинок. На ней изображен железный предмет с большим винтом.

— Мне кажется, я знаю, что это… Это выдиратель языка.

— Что-что? — спрашивает Ида тонким голосом.

— Язык жертвы вставляют в эту петлю, закрепляют и тянут. Вот так… — Он показывает на себе, до предела высунув свой язык. — Потом крутят рукоятку, так что язык натягивается все сильнее и сильнее, пока мускулы у основания его не треснут и язык не оторвется. Человеческий язык на удивление длинен.

Анна-Карин смотрит на картинку и покрепче сжимает губы, будто желая защитить свой язык. Теперь она уже нисколько не сомневается в правдивости этой страшилки с привидениями.

— Она видела нас, — слабо говорит Мину. — Я почти уверена в этом. Думаете, она сделает что-нибудь в школе?

— Там погибли Элиас и Ребекка, — говорит Линнея.

— Ну вот и посмотрим, кто из нас на очереди в понедельник, — говорит Ванесса.

Возможно, она пыталась пошутить, но никто не засмеялся.

24

В понедельник утром Ванесса не сразу решилась пойти в школу. События субботы вселили в нее страх, однако перспектива сидеть одной дома и ждать, не случится ли что-то страшное, пугала ее гораздо больше.

Ванесса ждала, не скажет ли Никке что-нибудь про взлом дома в Малой Тишине. Если бы полиция выезжала по такому необычному вызову, он обязательно рассказал бы об этом за ужином. Хотя, конечно, молчание Никке совсем не означает, что девочки в безопасности. Вряд ли тот, кто находится в союзе с демонами, станет звонить в полицию и жаловаться на взлом своей пыточной камеры.

Мама сидит и читает толстую книгу о составлении гороскопов. Она сегодня не работает. Напевая себе под нос, она листает страницы и что-то выписывает. Спокойное выражение лица делает ее моложе. Маме было всего семнадцать, когда у нее появилась Ванесса, да и вообще, тридцать три — это еще не возраст. Иногда Ванессе кажется, что мама бездарно проводит свою жизнь. Вкалывает, надрывается, а чего добилась? Мать двоих детей и санитарка в доме престарелых? И это все? Неужели у нее нет амбиций? Ванесса не будет повторять ее ошибки. Не будет спешить. Постарается как можно дольше оставаться молодой. Прежде чем становиться взрослой, надо попробовать в жизни все. В настоящей жизни — за пределами Энгельсфорса. Если мир удастся спасти. И если она сама выживет.

— Я пошла, — говорит она.

Мама отрывает взгляд от книги и улыбается. Странно, что бездарно проводящий свою жизнь человек имеет такой довольный вид.

— Забыла тебя спросить, — говорит она. — Как ты сходила к Моне?