Рык, почти звериный, и Сонхейд стал зверем. Рывок, удар, снова рывок и почти болезненный удар. Я взвыла, извиваясь под неумолимым чудовищем, но он словно не слышал ничего, кроме собственного хриплого рычания, казалось, вырывающегося изнутри. Сонхейд больше не целовал, и ласковых прикосновений не было, он словно весь был сосредоточен на резких, сильных, глубоких толчках во мне, болезненных и грубых. Заставляющих инстинктивно сжимать ноги и пытаться избавиться от того, кто разрывал каждым жестоким движением. Я всхлипывала, пыталась оттолкнуть от себя невменяемого монстра, в какой-то момент поняла, что не выдержу больше, и вскрикнула…

Он остановился в тот же миг.

Замер, напряженный и вздрагивающий, мокрый от пота и словно каменный из-за напрягшихся мышц.

– Больно? – хриплый рык.

Я не могла ничего ответить, мне казалось, что внизу все горит, но совсем не от приятных ощущений, а внутри и вовсе пульсировало от боли.

– Потерял контроль, прости, я слишком сильно желаю обладать тобой… Тяжело сдерживаться.

О чем он говорит? О чем он вообще говорит?!

– Ким… – низким рычащим голосом произнес он.

И начал двигаться иначе – медленно вышел, почти до конца, затем так же медленно погрузился в меня, совсем медленно, давая прочувствовать каждое касание, каждое скольжение внутри меня, позволяя ощутить, насколько мое тело хотело его. Минута, вторая, третья… и время слилось в один бесконечный поток удовольствия, где я замирала, едва он входил в меня, и тянулась, когда стремился покинуть. Это продолжалось долго, и это было бесконечно терпеливо и умопомрачительно нежно, и в какой-то сладостно-обжигающий миг он вновь начал двигаться быстрее, чтобы превратить проникновение в лавину быстрых, жестких, неумолимых толчков… И сквозь дикий грохот моего сердца, сквозь пелену желания я услышала хриплое:

– Покричи для меня, Ким.

И меня накрыло волной дикого обжигающе-ледяного наслаждения, в котором боль – лишь одна из граней удовольствия, а хриплый рык содрогающегося в экстазе мужчины – еще одна нотка блаженного взлета к звездам.

Сонхейд освободил меня от своего веса почти сразу, но, перекатившись на бок, обнял, прижал к себе, зарываясь лицом в мои спутанные волосы. А я лежала, чуть дыша, прислушиваясь к мощным ударам его сердца, и пыталась осознать, что у меня только что был секс с мужчиной. Мой первый в жизни секс… И мне понравилось, очень. Правда, совсем не хочется даже представлять, насколько развратной считает меня сэр Сонхейд.

– Я напугал тебя? – Вопрос лорда заставил вздрогнуть.

– Нет, – прошептала я.

– Было очень больно? – Тело сэра Сонхейда напряглось, выдавая волнение.

– Немного, – ответила, несколько удивленная его тревогой.

Легкий поцелуй в волосы, и нежное:

– Спи.

И почему-то я действительно почти сразу заснула, касаясь носом его обнаженной груди и чувствуя себя в крепких объятиях защищенной от всего мира. Словно он моя личная надежная крепость, мой первый мужчина.

* * *

Я проснулась от невероятного ощущения счастья. Даже не знаю, откуда оно пришло, но оно было, наполняя сердце радостью, тело теплом, а душу светом. Открыв глаза, улыбнулась солнцу, чьи лучи играли на постели и слепили глаза. Попыталась понять, почему мне так хорошо…

А потом вспомнила!

– О, боже! – Мой крик огласил всю комнату. – Боже, как я могла?!

И с протяжным стоном уткнулась в подушку.

Подушка пахла сэром Сонхейдом, неумолимо напоминая, что ночью и правда было все! Абсолютно все! Мне стало совсем стыдно! Жутко, невероятно, обжигающе стыдно, причем настолько, что даже вставать не хотелось. Но потом ощущение последствий случившегося неприятной влажностью в определенных местах напомнило о необходимости посещения ванны.

Добрела я туда, закутавшись в полотенце, искупалась в душе, затем долго стояла перед зеркалом, глядя в свои бесстыжие голубые глаза. Ужас, я переспала едва ли не с первым встречным, впрочем, тот факт, что мы встречались до этого дважды, как-то не утешал. В двери постучали, раздался голос смотрительницы:

– Мисс Ким, вы проснулись?

– Да, – слабым голосом отозвалась я, рассматривая припухшие после жаркой ночи губы.

– Вам принести завтрак сюда или покушаете с сэром Сонхейдом? – прозвучал вопрос.

Пронаблюдав за своим стремительно краснеющим отражением, мрачно ответила:

– Нет, я лучше схожу в деревню, позавтракаю с Тэдом и Стивом, если они еще не приехали.

Молчание, затем веселое:

– Нет, мисс Ким, вам Стив… или Тэд, путаю их, вам звонили, сказали, что будут вечером, просили ждать здесь.

Дьявол! Где здесь? В одном доме с мужчиной, которому я отдалась в первую же ночь? Да я со стыда сгорю!

– Знаете, – я развернулась, вышла из ванной, посмотрела на скромно одетую смотрительницу, вспомнила, что на мне одно полотенце, – знаете, я все же иду к ним. Спасибо, но завтрак не нужно и, вообще, огромное спасибо за все… А где моя одежда?

Темные глаза как-то подозрительно сверкнули, и мне весело ответили:

– Еще сушится, мисс Ким. Я принесу вам платье.

– Не надо мне платья. – Я сжала полотенце. – Можно мне мою одежду, пусть даже влажную и…

Арида улыбнулась, направилась к двери и, уже выходя, сообщила:

– Я принесу вам платье.

– Я… – начала было, но двери уже закрыли.

Растерянная, я в одном полотенце осталась стоять.

– Ну и подумаешь – секс, – уверенно сказала самой себе. – Секс – еще не повод для знакомства… – Уверенность куда-то испарилась. – Даже самый первый…

Сникнув окончательно, грустно посмотрела на постель… Жар волной опалил все тело, разлился в груди, затаился теплом внизу живота. О, господи, кажется, я хочу еще… Поверить не могу!

Открылась дверь, вошла Арида с легким сатиновым платьем. Настолько новым, что у меня сложилось ощущение, будто с него только что сняли этикетку.

– А белье? – тихо спросила, глядя на очень тонкую ткань.

– Вряд ли вам подойдет мое по размеру. – Женщина улыбнулась.

– Но платье…

– Моей дочери, – пояснила Арида. – Купила ей к празднику, но она так сильно поправилась, что теперь ей не подойдет.

И мне протянули платье.

– А мое, пусть и влажное, – попыталась я.

– Мисс Ким, в замке только женщины и сэр Сонхейд, так что стесняться некого. Одевайтесь и спускайтесь, я накрою вам в столовой. Жду, не задерживайтесь.

И смотрительница оставила меня наедине с платьем.

Естественно, я его надела, не в полотенце же ходить, но без белья собственная беззащитность просто физически ощущалась. Очень неприятное чувство.