– Вот здесь начинается самое интересное – сказал он – умирает Сталин, и шарашки начинают ликвидировать, а ученых освобождать. В их числе был и Ланге. Сначала он преподавал в школе НКВД, а затем его как ценный кадр переправляют в Восточную германию, чтобы он мог строить новую социалистическую родину и всякое такое, но, вероятно, перспектива его не прельстила, и он перебежал в ФРГ. Стал рассказывать про ужасы тоталитаризма и коммунизма. Короче обычная история для перебежчика. В общем, там он проводит несколько лет, а затем перебирается в Великобританию, где начинает сотрудничать с британской оборонной лабораторией науки и техники, и по их заказу занимается генетическими мутациями разных вирусов. Слышала что-нибудь про историю, когда живые бактерии, вызывающие инфекции крови и грудной клетки, были распылены возле Лайм-Бей?

– Краем уха – бросила Кристина – что-то читала. Кажется, тогда пострадало мирное население какой-то деревни.

– Вот-вот – сказал Штильхарт – и, представь себе, что никто другой, как Ланге руководил этим экспериментом. Ну этот инцидент вызвал широкий общественный резонанс, и доктора перевели подальше от скандалов, в Гонконг. Доктор снова обиделся и опять сбежал, украв секретные документы, касающиеся биологического оружия.

Левонова дернула щекой.

– Действительно богатая биография – сказала она – и куда на этот раз?

Штильхарт пожал плечами.

– На сей раз – сказал он – в коммунистический Китай и работал на маоистов. Улучшал генетику нации, по заданию партии, а некоторые злые языки говорят, что принимал участие в разработке для китайцев бактериологического оружия, которое якобы было применено в пограничных конфликтах между СССР и Китаем. Говорят даже, что маоисты специально устроили провокацию, чтобы протестировать новое оружие.

Левонова удивленно сдвинула брови.

– И, что успешно? – спросила она.

Штильхарт только флегматично пожал плечами.

– Ну, с учётом того, что советская реактивная артиллерия превратила тогда маоистов в раклет – усмехнулся он – думаю, что неуспешно. Но, повторяю, всё это только злые слухи.

Кристина усмехнулась.

– Злые слухи самая верная информация – философски изрекла девушка – как же он снова очутился на Западе?

Штильхарт покачал головой.

– Никто не знает – сказал он – известно только, что в середине 70-х, он, под именем Леона Фрейверта – датского подданого, получил кафедру в Лозаннском университете, куда и приехал Лев Аристов, у которого Ланге стал научным руководителем.

Кристина нахмурилась.

– Ланге мог поделиться опытом и знаниями с Аристовым – кивнула Кристина – образ мышления схожий.

Штильхарт улыбнулся.

– Возможно – сказал он – но, к несчастью, как только он научил своего ученика всему что сам знал, тот убил его пока учитель спал.

Кристина округлила глаза.

– Нет, ну не так кинематографично, конечно – сквозь улыбку заметил Флориан – но, действительно, пятнадцать лет назад Ланге умирает в своем загородном доме при довольно странных обстоятельствах. Инфаркт миокарда с последующим ураганным отеком легких. При том, что организм у него был совершенно здоровый.

– Отравление?

Флориан пожал плечами.

– Официально дело никто не заводил – сказал он – личность темная, сама понимаешь, кому нужны скелеты в шкафу. Тем более в Швейцарии. Умер себе старичок и умер. Ну а Аристов поплакал над телом любимого учителя, кремировал его и выехал из конфедерации.

История действительно была впечатляющей. Кристина задумчиво пожевала губу. Некоторое время она созерцала пространство вокруг себя, словно оценивая сказанное.

– Как тебе удалось достать информацию? – наконец спросила девушка.

– Подробности биографии нашего друга адмиралу сообщил один отставной директор «Натив» – сказал Штильхарт – евреи, как ты знаешь следят за личностями подобными Ланге.

– Так может они его и прибили? – поинтересовалась Левонова.

Флориан покачал головой.

– Я тоже об этом спрашивал – сказал он – но нет. Да и потом, евреи никогда не стали бы скрывать такую вещь, ведь для них охота на бывших нацистов, что-то вроде национального спорта. Нет, они бы не стали молчать.

Кристина мотнула головой. Всё, что происходило, было похоже на какую-то спланированную заранее комбинацию. Нечто значимое готовилось в этом мире, и этот странный доктор принимал в этом готовящемся событии самое непосредственное участие. Она должна узнать, что он затевает. От этого зависит всё.

* * *

Утро в Ольвии вступало в свои права и яркое весеннее солнце теперь освещало деревянные своды старинной дачи, просачиваясь сквозь плотные шторы.

Кристина сидела, запустив руки в распущенные по плечам волосы и созерцала узоры на деревянных балках потолка гостиной. Пересказав свой разговор с Анной, она подтвердила свою догадку о том, что Флориан будет в восторге от новостей.

– Очень увлекательно – пробурчал молодой человек – поди туда, не знаю куда, принеси то не знаю, что. Значит ты склонна верить в эту историю?

Кристина пожала плечами.

– Как будто у нас с тобой есть выбор? – заметила девушка – мы получаем хотя бы наработку того, что искать. Ну а потом, почему нет? Я, конечно, признаю, что в этой истории есть очень много неясного, особенно роль нашего старого друга Верховского. Почему он не связался со мной напрямую, а через девушку, чего он боится? Может быть, в этой девушке есть что-то, что он хочет показать нам? Не знаю, но ей я верю. Теперь, что касается бортжурнала. Помнишь фото, которое я позаимствовала у Аристова? Если оно действительно начала прошлого века, то значит, и оно имеет отношение к нашей истории. Не для красоты же оно там лежало? Думаю, Аристова можно обвинить во многом, однако же, вряд ли в необдуманности. Он хитрый и расчётливый человек, просчитывающий каждый свой шаг. Он не стал бы гонятся за фантомом.

Штильхарт изобразил на лице задумчивую гримасу.

– Медальон Великой княжны – медленно произнес он – это значит, что значит? Или это тоже какое – то кодовое слово? Если не ошибаюсь, так именовали великорусских принцесс, до пролетарской революции?

– Да ещё жен великих князей – добавила Кристина – ну и прочее в этом духе.

– Ты хоть представляешь сколько в Великоруссии их было? – весело поинтересовался Флориан – и сколько из них носили всякие безделушки. Нет, ну я понимаю, что мы, конечно, можем сократить список, до начала прошлого века, но…

Его мысли прервала вошедшая Анна с дымящейся блиницей из гжельского фарфора, на которой ровной стопочкой лежали широкие блины, окруженные креманочками со сметаной и вареньем. Анна, судя по всему, была весьма рачительной хозяйкой. Вид еды сразу несколько примерил Флориана с ситуацией.

– Выглядит достаточно вкусно – улыбнулся молодой человек – вы определенно лучше Аристова.

– Благодарю – улыбнулась Анна – я ещё кое-что вспомнила. Когда Раудан разговаривал с Аристова, он мимоходом