Поэтому в тот день, самый обыкновенный день, когда шагающего себе по делам Мирона вдруг, словно сорвавшейся с крыши плитой, придавило чувство смертельной опасности, он повел себя как нормальный зверь. Не колеблясь, не рассуждая, позволив себе разве что взгляд через плечо на преследователей – сплоченная группа крепких ребят, и кто-то уже обходит с фланга, – Мирон прыгнул в свое логово, прямо сквозь пелену водопада. Тело неимоверно вытянулось в прыжке, без брызг прорвало водяную завесу напряженными лапами, длинными чешуйчатыми боками, приоткрывшимися с сухим треском крыльями, и…

…и незнакомец исчез. Дан ударил по тормозам. Он исчез! Просто растворился в воздухе, куда выпрыгнул с невероятной силой, едва ловчие попытались взять его в клещи. Мелькнул еще не то контур, не то след – чудной какой-то, вроде длинного, из колец разматывающегося хвоста, – прозрачный, как струя чистой воды. И все пропало. Пригнувшись над рулем машины, Дан наблюдал, как ловчие бессмысленно мечутся, тыркаясь в разные стороны, словно выводок кутят. Тейю до боли вцепилась в его руку, вся подавшись вперед. Дан кинул на нее быстрый взгляд. Она была как в забытьи, глаза блуждали, губы лихорадочно шептали что-то, но Дан не слышал ни слова, и что-то подсказывало ему – даже если б и слышал, едва ли понял. Теперь он не сомневался: то, что он сам воспринимал как Зов, что звало и Тейю, тревожа, гоня неведомо куда днем и ночью, было не бредом, а голосом демона. Сегодня загадочное подобие Зова усилилось настолько, что даже Дан не выдержал. Тейю же металась по комнате, как запертая в тесную клетку кошка, готовая выпрыгнуть в окно и мчаться, мчаться, не разбирая дороги, куда поведет инстинкт. Они оба даже не подумали, какое безрассудство совершают, заскакивая в машину и несясь на встречу неизвестно с кем. Или с чем. В центре города, недалеко от места, где все началось, они плутали по тесным горбатым переулкам – Зов чудил, то прорывался, то вдруг пропадал, словно обрубили провод. Плутали, плутали, да и выскочили прямиком на группу ловчих! После мгновенного шока Дан понял, что те их не видят. Не они с Тейю были сейчас дичью. Ловчие шли за человеком. Незнакомым, совершенно безобидным, самым заурядным молодым горожанином. Все это было настолько непонятно, что Дан, растеряв остатки осторожности, тихо тронул машину следом, наблюдая за преследованием. Ловчие, ускорив шаг, сблизились с дичью. Держались они нагло, действовали откровенно, явно не принимая противника всерьез. Человек почувствовал что-то, сорвался на бег, через пару шагов оглянулся…

Не человек. Демон.

Который (невозможно!) только что ускользнул от своры гончих… тьфу ты, то есть ловчих. Вот этих энергичных, упорных ребят, только что упустивших демона, чтобы тотчас уловить сигнал оборотня. Оборотень, закатив глаза, млеет в машине рядом с Даном, сам Дан, пень пнем, предается размышлениям, тиская руль, а компания снаружи стремительно превращается из кучки кутят в свору охотничьих псов.

Они побежали, Дан ударил по газам, дав задний ход. Разворачиваться было негде и некогда. Куда пойдет первый выстрел? В колесо? Или прямо меж глаз одного бывшего ловчего, вконец растерявшего остатки профессионализма? И тут нападавшие исчезли. Все разом, будто группа вбежала в ящик фокусника. И прежде чем Дан пришел в себя, из ниоткуда выкатился кувырком и растянулся на асфальте тот самый не то человек, не то демон – словом, неизвестно кто. Растянулся и остался лежать. Дана вывел из ступора звук открывающейся дверцы. Тейю неслась к незнакомцу не разбирая дороги, позабыв обо всем на свете, словно мгновение назад и не было здесь смертельно опасных для нее преследователей. Подлетела, схватила за плечи, принялась трясти. Когда подбежал Дан, незнакомец охнул и открыл глаза. С виду парень как парень. Обалдевший. Скула рассажена, видно, саданулся об асфальт. И ничего похожего на хвост с закрылками.

– Ты кто? – глупо спросил Дан.

– А… а вы?

– Вот что. Валить надо. В машине поговорим.

По большому счету, как выяснилось, Мирон все-таки не был полноценным демоном. То есть настоящим, классическим демоном в понимании Тейю – которая тем не менее аж поскуливала от котячьего восторга и, не в силах удержать свою природу под контролем, то и дело шла волнами преображения. Она затеребила новообретенного сородича, замучила его мольбами явить истинный облик и, даже убедившись, что этот странный демон почему-то не умеет самых простых вещей, то и дело съезжала на телепатию. Мирон, по наблюдениям Дана, смысла ее мысленных высказываний не улавливал. Но какой-никакой дар эмпата в нем все-таки тлел, из-за чего у Дана не раз и не два ревниво тяжелело сердце при виде одинаковых эмоций, одновременно пробегающих по лицам обоих.

М-да… Но это в понимании Тейю. А вот на Данов взгляд – да и для любого нормального человека – демоническое начало в новом знакомце было очень даже сильно. Что там, зашкаливало. Хоть сейчас на суд магов – и к ногтю! Дан поежился, вспомнив могучие кольца призрачного драконьего хвоста… Неудивительно, что ловчие клюнули. Где они, кстати?

Мирон вместо ответа недоуменно развел руками. Он знать ничего не знает! Может, вы, загадочные ребята, его малость просветите? Просто, когда он спрятался в пещере, преследователи сунулись за ним следом. Он даже заметил чужое лицо за водопадом. Потрясенное, перекошенное. Может, сами в ловушку угодили, а может, это пещера их втянула. Их втянула, а его, наоборот, выплюнула. От греха.

Тейю вся подобралась, услышав про пещеру. Принялась выпытывать подробности, слушала с суеверным ужасом. Наконец, перепуганная и зачарованная одновременно, прошептала:

– Глотатель… Не может быть!

Дан, вторично услышавший от демоницы упоминание о таинственном и ужасном Глотателе, заинтересовался, но толковых пояснений добиться не смог. Понял только, что в Третьем мире это – нечто само собой разумеющееся, природа чего тем не менее совершенно неизвестна, а говорить о нем нельзя, да и думать нежелательно. И что именно на этот феномен демоны склонны возлагать ответственность за необъяснимые исчезновения своих соплеменников. Случаются они, правда, крайне редко. И далеко. И… В общем, все как у нас, людей, подумал Дан: никто не видел, но все боятся. Подумал – и усмехнулся этому «у нас, людей».

Да, занятная подобралась у них компания! Красотка-девушка, на самом деле оборотень из Третьего мира. Ловчий из Первого, который выдает себя за человека. И человек из Второго, оказавшийся на поверку демоном. После долгого разговора, сопровождающегося принюхиванием и попытками копания в мозгах (Мирон ежился – щекотно!), Тейю объявила: демоническая сущность в господине дознавателе сильно размыта, разбавлена вливанием чуждой крови, зато древность ее не вызывает сомнений. Мирон оказался последышем какой-то страшно редкой, если не вовсе вымершей изначальной расы Первооборотней, являвшихся, по мнению некоторых горячих голов, продуктом грешной любви Двуногих Предков и Драконов Истинных. Тут Дан попробовал вмешаться. Все это открывало захватывающие возможности для дискуссии на тему заселения Третьего мира, но слишком уж далеко уводило их от реальной ситуации. Которая виделась ему далеко не радужной.

От него отмахнулись. Будь же ты человеком! (Ну как было не рассмеяться, услышав эти слова от двух демонов.) Дай поговорить-то… В кои-то веки им ничего не угрожает: охотники надежно нейтрализованы, причем случилось это слишком недавно, чтобы умники из Первого мира забили тревогу и отрядили в помощь пропавшим следующий отряд. А значит, двое носителей демонического начала могут вволю общаться, не боясь, что их засекут. Черт с ним, с Зовом, сейчас его некому услышать!