Там Роланд, он жутко устал, он спит урывками и почти не ест, он едва держится на ногах, но гордость и упрямство не позволяют ему покинуть пост. А рядом с ним человек… Магдалине больно смотреть – столь ярко сияет его контур. Человек как будто соткан из «особой энергии» умопомрачительной мощности. Человек… От человека у него лишь облик, но суть – вихрь, огонь, сила.

Само собой, все это – грезы, привидевшиеся в полудреме.

«Тион» опережает «Ковчег» не менее чем на двести миль.

Она помассировала ладонями лицо. Как же ей надоели перчатки…

Видение подкупало необыкновенной отчетливостью. Трудно было избавиться от мысли, что она действительно побывала на борту «Тиона».

Магдалина снова попробовала мысленно достать цель.

Нужно было отвлечься от гомона пассажиров, от изматывающей качки, от натужного скрипа каркаса «Ковчега». Заглянуть в небо, как в открытое окно, сквозь мелкий тюль хмари.

Неожиданно она ощутила отклик. Вроде того, когда на голос отзывается пением невидимая в ветвях птаха.

«Ковчег» качнулся сильнее, чем обычно. Точно преодолел воздушный девятый вал. Кто-то из пассажиров вскрикнул. Магдалина вернулась с небес на пассажирскую палубу. Словно сомнамбула, она проверила ремни безопасности на кузенах, затем взяла их за руки и снова попыталась «поймать» отклик.

– Я с тобой… – услышала она бесцветный от усталости голос Адама. Младший кузен сжал ее ладонь, и в руке тотчас запекло. Естественно, Адам не обладал столь мощным запасом «особой энергии», но все же в мальчонке просыпался дар, и Магдалина была рада его какой-никакой, но поддержке.

Тончайшая нить «особой энергии» связала «Ковчег» и «Тион». Словно стрелка компаса, эта нить указывала, куда направляется дирижабль Роланда.

На север, но точно не в Петербург… Значительно восточнее… Куда же?

Магдалина удрученно покачала головой. Походило на то, что над Тверью два летающих судна разминулись, выбрав на воздушной развилке разные пути. И в Петербурге ей придется пересесть на другой дирижабль, чтобы продолжить преследование. Подумать страшно, сколько предстоит потерять времени. А расстояние, отделяющее ее от любимого, неуклонно увеличивается, и скоро между ними опять будет половина мира. Она упустит «Тион» без шансов найти вновь, ведь судьба не преподносит такие подарки дважды.

Как успеть? Как догнать? Как докричаться? Как дать о себе знать?

Магдалина попыталась сосредоточиться на том, к кому на другом конце крепилась эфемерная нить мистической связи. Разумно было бы предположить, что откликается человек, являющийся воплощением «особой энергии», – слишком уж ярко Магдалина увидела его образ. Но поразмыслив, она решила, что в таком случае нить их связи оказалась бы во много крат прочнее.

Кто же тогда? Кто-то из членов команды? Еще один избранный неумеха?

Магдалина зажмурилась. Казалось, еще чуть-чуть, и она сможет понять. Догадка постепенно формировалась, приобретая узнаваемые очертания…

Точно! Это словно случилось в другой жизни. Неудивительно, что она не вспомнила сразу.

На борту «Тиона» присутствовал активный артефакт. Он-то и отреагировал на мысленные попытки Магдалины найти этот дирижабль. Бронзовая фигурка леопарда, которую она подарила Роланду за день до расставания! Привезенное из Мезоамерики изделие индейцев майя, используемое в прошлом жрецами для прорицания. Магдалина хорошо помнила заключенную в фигурке энергию – покорную и неукротимую, ласковую и яростную в одночасье…

Что ж, прорицание сейчас бы не помешало.

Куда направляется «Тион»?

Ответь, бронзовый леопард, помнящий руки старых шаманов, дыхание жарких джунглей и скольжение солнца над ступенчатыми пирамидами. Выполни ту работу, для которой ты был создан! Покажи цель Роланда! Прими в дар остатки моей «особой энергии», мою надежду и грусть, и в том и в другом много силы. И то и другое – суть меня.

И тьма перед ее закрытыми глазами просветлела. Магдалина увидела скалистое побережье, штормовое море цвета стали и дрожащую спираль северного сияния. Увидела снег, белеющий в расщелинах. Увидела карликовые ивы и мхи – роскошные, дышащие жизнью в преддверии полярного лета. Увидела массивные камни, расположенные группами: эти нагромождения могли бы показаться рукотворными, если бы не очевидная неподъемность глыб…

Затем нечто светло-зеленое закрыло от Магдалины северный пейзаж. Это было крыло.

Тот, кто стоял рядом с Роландом, загадочный и могучий носитель «особой энергии», не желал, чтобы Магдалина видела цель полета «Тиона».

И снова транс прервался. Магдалина пришла в себя с глухим вскриком, с рывком плечами, словно вынырнула из омута кошмарного сна. Только греза, привидевшаяся ей, была мирной и безопасной. А вот реальность за несколько минут успела превратиться в кошмарный сон.

Качка усилилась. «Ковчег» мотало по двум осям: продольной и поперечной. Словно за бортом было не замутненное хмарью небо, а штормовое море из видения Магдалины. То и дело кто-то вскрикивал: во время такой болтанки ощущения были острее, чем на самой головокружительной карусели.

– Что-то не в порядке, Магдалина? – спросил Каин; от отца он унаследовал не только мимику, но и стойкость к морской болезни.

– Просто непогода, – пробормотала Магдалина. Она отметила, что команда «Ковчега» с трудом выровняла сильный носовой дифферент дирижабля.

Да, «лошадка» прихрамывала все заметнее. И причина хромоты…

Магдалина нахмурила лоб. Посмотрела по сторонам, словно искала подсказку. Но ответ мог быть только в голове; на палубе все сильнее давала о себе знать паника. Даже обычно невозмутимые стюарды пробегали теперь с взбалмошным видом между рядами, не отвечая на вопросы пассажиров.

Нарушено управление балансом веса.

«Именно», – согласилась сама с собой Магдалина. Она вспомнила свой первый полет на «Тионе». Роланд тогда сообщил Матвею Эльвену об аналогичной поломке. «Тион» пришлось ставить в эллинг на ремонт.

А здесь вообще ситуация нешуточная, поскольку «Ковчег» перегружен.

Они начали разворот. Магдалина бросила взгляд в иллюминатор: из-за сильного крена казалось, будто «Ковчег» летит над землей бортом. Внизу простирались раскисшие, похожие на мезозойские болота, поля. Мелькнуло озерцо с застывшей, точно амальгамированной, поверхностью. В ее зеркале Магдалина увидела, что винты «Ковчега» неподвижны, а над трубами не вьется ни одного дымка. Значит, котлы погасили, значит, команда готовится к возможному крушению.

Почему же тогда не звучит тревожный сиренный гудок?

Капитан намерен дотянуть до воздушного порта Твери? Или боится, что пассажиры переполошатся еще сильнее? Если им вздумается метаться по палубам, то это непременно добьет дирижабль с неисправным механизмом баланса веса.

Поля неуклонно становились ближе. Над грязью, над пожухлой прошлогодней травой плыл промозглый туман. Очевидно, из резервуаров «Ковчега» выпускали водород, тем самым приближая свидание с землей.