нравится не больше выбора их из числа землевладельцев или капиталистов, потому, собственно, что дело государства я считаю не только теоретическим, но и чисто практическим, в котором нужна своя особая подготовка, и правильное движение вперед для меня мыслимо не по решению большинства, составленного из лиц какого бы то ни было рода, а лишь под влиянием передовых единичных людей, выбор которых при всяком образе правления останется в некотором отношении случайным, что, по мне, все же вероятнее при господстве монархизма, не заинтересованного в частностях, а определяемого лишь общими народными интересами.

Этим я не хочу говорить против участия землевладельцев, капиталистов и ученых в народном представительстве, а хочу только сказать, что по существу государственного дела участие в нем капиталистов вовсе ни из чего не следует, и если оно существует в настоящее время во многих странах Западной Европы, то это ничуть не касается России, в которой может развиваться капитализм без всякого прямого его участия в правительственных сферах, не только общих, но и местных.

Для уяснения этого укажу, не в виде своей заветной мысли, а только в виде пояснения вышеуказанного, что капиталы, надобные для фабрик и заводов, можно доставать путем государственных займов, предоставляя их, конечно, за соответствующий процент вознаграждения, или интереса, лицам, могущим двигать промышленность. Мне известно учение социалистов, желающих, чтобы вся индустрия двигалась как государственная машина, без всякого накопления индивидуальных капиталов, но я считаю такие мысли социалистов совершенно непригодными к действительности, которою двигают не одни общественные побуждения, но и личные интересы. Этими последними определяются всякие успехи всех видов промышленности еще в большей мере, чем стремлением ко всяким видам союзности и государственности. Отлагая до одной из последующих статей развитие своих мыслей о способах, наиболее подходящих к современному быту России для приобретения громадных капиталов, нужных для развития ее промышленности, заключу эти побочные соображения тем основным замечанием, что капиталы, нужные для промышленности, вовсе не заключают в себе никаких других требований, относящихся ко всему ходу народной жизни, кроме обеспечения получения процентов, или интереса, и я бы ничего не дал в государственном отношении представителям капиталов, вложенных в промышленность России, как не дал бы ничего и землевладельцам, на которых я смотрю не иначе как на капиталистов. Перейдем, однако, к самой по себе потребности капиталистов в промышленности.

Первый вид промышленности, т. е. земледелие в его первичном виде, содержит главный капитал в виде земли и состоит в труде на этой земле. Мне известно, что большинство мыслителей-экономистов глубоко отличают землю от капиталов и в земледелии капиталом считают только остатки труда, приложенного к земле для приведения ее в культурное состояние, например труд расчистки от леса, осушение болот, обработку, ограждение и т. п. Пусть это верно для первоначального быта, оно все же совершенно не верно по отношению к современному, а тем паче к будущему, потому что земли продаются и имеют ценность, возвышающуюся от приложенного труда, но существующую помимо него, так как пустопорожними местами все же торгуют, затрачивая прямо деньги, т. е. в реальности земля есть такой же капитал, как здание, фабрика или склад товаров. Ценность земли определяется ее ограниченностью, ее качествами и спросом, как и всякая другая ценность, и начальная стоимость земли без всякого видимого приложения к ней труда определяется трудом государственным, т. е. занятием земли. Государство может дать эту землю тем, кому хочет, совершенно так же, как я могу отдать свои деньги тому, кому пожелаю, и он станет собственником этих денег, как начальный землевладелец — собственником земли, дарованной ему первоначально государством. В реальном же, обыденном, или современном, быте земля продается и покупается, как завод или какое бы то ни было имущество, на деньги, как и все прочее. Все отличие земли от большинства других ценностей сводится к тому, что она существовала помимо человека, конечно, даже раньше его появления, со всею ее способностью давать пищу растениям и животным и содержать в своих недрах полезности31.

Когда от земледелия переходим к переделывающей промышленности, то и в ней видим, что сама по себе она существовать не может и должна получать что-либо от земли или из недр земных, или от обработки ее поверхности, т. е. от земледелия. Ту роль, которую играет в земледелии и горной промышленности земля с ее недрами, занимает в промышленности начальное сырье, поступающее в переработку. В ремеслах прямо к этому сырью прилагается труд и ценность сырья увеличивается от приложения этого труда, но и тут кроме приобретения сырья, поступающего в обработку, надо приобрести место, нужное для обработки, и орудия или средства, для нее потребные, а так как фабрики и заводы возникли, в сущности, из ремесел, то и в них нужна та же самая первоначальная обстановка в виде места и орудий переработки. Ценность этих последних составляет обыкновенно основной капитал производства, а ценность приобретаемого сырья — главную часть оборотного капитала, так что в параллель с землей в земледелии здесь становятся место и орудие производства, т. е. капитал. В ремеслах они были ничтожно малы, а здесь их величина все возрастает, подобно тому как в горном деле все возрастает относительная ценность самих недр и предварительного обзаводства, т. е. прорытия доступов к отыскиваемым рудам.

Возрастание ценности орудий производства происходит преимущественно вследствие того, что переработка становится наиболее выгодною только при большом скоплении перерабатываемых предметов. Так, например, даже небольшой двигатель в несколько лошадиных сил обходится всем своим содержанием гораздо дороже большого двигателя, если расчесть стоимость на одну лошадиную силу. Какая-нибудь дробилка для камня или костей тогда только действует правильно и выгодно, когда движется сильным, а не слабым двигателем и требует поэтому для выгодности действия громадной массы сырья, так что дробить переделку на мелкие заводы оказывается весьма невыгодным. Весь присмотр за какой-нибудь доменной печью, дающей в день тысячи пудов чугуна, стоит почти столько же, сколько присмотр за домной, дающей в десятки раз больше чугуна в день. Множество предметов и орудий в настоящее время выгоднейшим образом получаются штампованием, и машина, его производящая, не окупилась бы, если бы не работала постоянно, т. е. если бы не выделывала огромное количество штамповочных вещей, совершенно так, как скоропечатная машина оказалась бы невыгодною, если бы, поработав час, затем стояла бы многие сутки без дела. Подобными соображениями технического свойства объясняется, с одной стороны, скопление производства больших количеств на одном заводе, а с другой — удешевление через это большинства товаров по мере улучшения техники производства и увеличения скопления. Если же требуется устройство фабрик и заводов, переделывающих в год большое количество сырья, то, очевидно,