— это смола, воск, камедь, порошок лаврового листа, а также турноль (он же фолиум) — краситель из лакмусовой травы, придающий поблекшему вину более насыщенный красный цвет. А вот закон Вюрцбурга 1371 года запрещал добавлять в вино для «исправления» квасцы, толченое стекло, мел и железный шлак.

К тому же торговцу могло просто не повезти, и он довозил вроде бы свежее вино уже испортившимся. Бочки были многоразовые, гигиена их была не идеальна, и многие из них оказывались заражены грибком, который придает вину гнилой запах. Насчет состояния бочек были специальные правила, за их чистотой обязывали следить, но это не всегда соблюдалось. А когда вино уже стало с запашком, и вовсе делать уже было нечего, приходилось как-то его ароматизировать. Причем, надо сказать, это делали не только нечистые на руку торговцы, но и сами потребители — продукт это был дорогой, поэтому люди искали способы его использовать, а выливали уже только в крайнем случае. Тут-то и приходили на помощь рецепты гипокраса и кларета, а также всевозможные соусы с вином.

Но если со своим собственным вином конечные покупатели имели право делать все что хотели, то торговцам такие махинации строго запрещались на любой стадии. Появлялись даже законы, по которым бочки в тавернах должны были стоять в помещении с окном, чтобы посетители могли видеть, как и откуда наливают их вино.

Человек с кувшином. Миниатюра из «Нравоучительной книги о шахматах любви» Робине Тестара. Ангулем, Франция. 1480–1490 гг. Национальная библиотека Франции, Париж

Когда некий владелец лондонской таверны Джон Пенроуз был уличен в фальсификации вина, его приговорили выпить часть сделанной им смеси, а остальное вылить, и на пять лет лишили лицензии на торговлю спиртным. А в 1456 году, когда было обнаружено, что ломбардские виноторговцы что-то подмешали в свое вино — между прочим, дорогое, сладкое, — лорд-мэр Лондона приказал конфисковать и вылить все 150 бочек. Вино текло по сточным канавам, как описывали очевидцы, «подобно потокам дождевой воды, на глазах у всего народа, и отвратительно воняло».

Английский эль[53]

В Британии эль варили очень активно, причем не только до прихода англосаксов, но, возможно, и до римского завоевания — сохранилось свидетельство древнегреческого путешественника, побывавшего там в районе 300 года до н. э., о каком-то напитке, сильно напоминающем по описанию пиво / эль. В дальнейшем эль упоминается тем чаще, чем больше развивается письменность. Его варили по всем Британским островам, по легенде, собственный пивовар был даже у святого Патрика. Эль упоминается в законах ранних англосаксонских королей, в медицинских трактатах[54], в налоговых документах. Эль, судя по всевозможной средневековой бухгалтерии, использовался для уплаты налогов и арендной платы, в качестве подарков и взяток — в общем, как и в древневосточных государствах, был «жидкой валютой». Им даже штрафы платили.

Надо сказать, жители Британии уже тогда приобрели репутацию пьяниц, сохранившуюся за ними потом еще на много веков (и существующую во многих европейских странах до сих пор). Великие англосаксонские деятели VIII века Бонифаций и Алкуин[55], первый из которых был знаменитым миссионером, а второй — крупным ученым своего времени, дружно жаловались на пьянство среди монахов и священников. А в X веке король Эдгар под влиянием святого Дунстана, того самого, которым у Вальтера Скотта клянутся вольные стрелки, провел, возможно, первую в истории Британских островов серьезную антиалкогольную кампанию. Он приказал закрыть большинство пивных, разрешив оставить не больше одной на деревню — что само по себе о многом говорит. Да и сам святой Дунстан, действуя через авторитет церкви, всячески боролся за уменьшение потребления алкоголя как с помощью административного ресурса, так и проповедями.

И тут надо заметить: вполне возможно, что король Эдгар и святой Дунстан развернули эту антиалкогольную кампанию не просто так. Ведь все помнят, что в Средние века, как, в общем-то, и в более древние времена, алкогольные напитки употребляли все, кроме совсем маленьких детей и ярых аскетов. Да и градусов в средневековом эле было так мало, в отличие от калорий, что наесться им можно было куда быстрее, чем напиться. С чего бы вдруг так рьяно начали с ним бороться? Но есть версия, что именно в X веке англосаксонские пивовары[56] научились готовить «двойной эль» — варили его не на воде, а на уже готовом эле и таким образом получали более высокий градус. Что, разумеется, должно было привести к росту числа пьяниц и нарушений ими общественного порядка.

Впрочем, особого успеха эта кампания, по всей видимости, не имела — нет никаких подтверждений тому, чтобы пивоварение на Британских островах хоть ненадолго приходило в упадок. Эль как варили, так и продолжали варить. В XII веке монах и историк Уильям из Малмсбери, комментируя алкогольные привычки саксов, писал: «Пьянство, в частности, было универсальной практикой, за этим занятием они проводили как целые ночи, так и дни. Они расходовали все свое имущество в подлых и презренных домах; в отличие от норманнов и французов, которые жили бережливо в благородных и великолепных особняках. Они привыкли есть, пока не насытятся, и пить, пока не заболеют. Эти последние качества они передали своим завоевателям».

«Ассиза о хлебе и эле»

Эль оставался основным напитком англичан еще много столетий. В 1267 году была издана «Ассиза о хлебе и эле», и, по-видимому, примерно тогда же появилась профессия ale-conner, которую по-русски немного неточно называют «дегустатор эля». Это были назначаемые местными или государственными властями чиновники, в обязанность которых входило контролировать качество эля в питейных заведениях и у торговцев. В зависимости от местных законов они также имели право приводить цену на партию эля в соответствие с качеством, устанавливать фиксированную ставку на эль, штрафовать нарушителей или передавать их в руки суда.

Существует легенда, что эль-коннеры носили специальные кожаные штаны и, придя в питейное заведение, брали там кружку эля и выливали его на деревянную скамейку, а потом садились в эту лужу и сидели около получаса. Дальше эль-коннер поднимался, и если ему это удавалось беспрепятственно, то эль признавался качественным, если же его штаны прилипали к скамье, то напиток считался не прошедшим проверку на качество.

Смысл такой проверки в том, что липкость означает наличие большого количества остаточного сахара в результате неполного брожения. А хорошо перебродивший эль, без осадка и с правильным процентом алкоголя, не должен быть липким.

На самом деле нет никаких подтверждений тому, что такие проверки с сидением в луже действительно входили в число обязанностей эль-коннера[57], да и вообще хоть когда-нибудь проводились на полном