не может. Но ему не говорит. Так что он пока в неведении и надеждах…

Неволин. Ничего себе ситуация.

Гланька. Мне их жалко, конечно, но я-то чем виновата? А она меня ненавидит все сильнее… Можно понять – я ей напоминаю о том, что это она не способна, что дело в ней… Напоминаю каждый день… Одним своим присутствием… Я иногда сюда сбегала, чтобы перевести дух, а теперь все… И этого убежища нет.

Неволин. А Вера Александровна знает?

Гланька. Пока нет. Они скрывают ото всех… Но от меня-то не спрячешься… Так что дедлайн.

Какое-то время они сидят молча.

Гланька. Неволин, а ты свою жену любил?

Неволин. Не помню.

Гланька. Как это?

Неволин. Мы женились как-то второпях, куда-то спешили… А потом… Выяснилось, что мы не нужны друг другу… Просто не нужны. Не совпадаем ни в чем.

Гланька. Как-то это не по-тевтонски…

Неволин. А я и не тевтон. Я из русских, которые, с одной стороны, все пускают на самотек – куда вывезет, а с другой – без смысла не могут…

Гланька. Значит, говоришь, без смысла не можешь… Ну, это ничего… Среди таких тоже бывают хорошие люди.

В гостиной раздаются голоса, Неволин выпускает ее руку.

Входят Тася и Вера Александровна с чашками и блюдцами, накрывают стол для чая.

Появляется Виктор с бутылкой.

Виктор. А это к чаю… По рюмочке мы еще пропустим! Обязательно.

Все, кроме Максима, сидят за столом. Гланька рядом с Неволиным. Вера Александровна вдруг достает из кармана лист бумаги.

Вера Александровна (смеясь). Нет, я не могу! Как все удивительно было – как будто не с нами… Знаете, что я сегодня нашла? Письмо отца! И знаете, о чем он пишет?

Виктор (с намеком). А кому он пишет?

Вера Александровна (невозмутимо). Как кому? Мне, конечно. Он пишет… хотя… Вы тут ничего не поймете.

Виктор (дурачась). Ну, еще бы! Где нам, дуракам нынешним?

Вера Александровна (счастливо вздохнув). В общем он был тогда в отъезде, мы не виделись месяцами… И вот он пишет… Ах, да, сначала я написала ему… Впрочем, сейчас это, наверное, непонятно, а тогда… Тогда мне было не до смеха…

Виктор (смеясь). Мать, напрягись и сосредоточься.

Вера Александровна. Ой, не путай меня… Я что-то разволновалась вдруг… В общем, я тогда написала ему… Написала, что я в положении…

Виктор (со странной усмешкой). Поздравляю! Только этого нам сегодня и не хватало!

Вера Александровна (отмахиваясь). Не говори ерунды, это было столько лет назад! В общем, я была в положении и написала отцу, что не знаю – оставлять ребенка или нет? Я боялась…

Гланька (грубовато). А аборты уже были разрешены?

Вера Александровна. Да, но дело не в этом… Я боялась оставлять ребенка потому… Нет, вы все равно не поймете… Я боялась… Я боялась войны!

Виктор (изумленно). Во как! Мать, ты растешь на глазах.

Вера Александровна. Нет, правда-правда! Была какая-то сложная политическая обстановка, напряженная… Все помнили войну, говорили, что может начаться новая, а тут ребенок… Вот я и написала ему – оставлять или не оставлять?

Виктор (серьезно). И что он ответил?

Вера Александровна. Он ответил… Вот тут, я сейчас прочитаю… «Знаешь, я лично в новую большую войну не верю, надеюсь, что у людей хватит ума не допустить ее… Ну, а не хватит… Это будет такая война, что мало кто уцелеет. Не бойся, что кто-то один из нас останется страдать. Погибнем вместе, наш ребенок поймет нас и простит…»

Виктор (задумчиво). Да, утешил… Юмор хоть куда! Советский! И как один умрем в борьбе за это!

Вера Александровна. Самое смешное, что я сразу успокоилась и…

Виктор (качает головой). Значит, я мог стать первой жертвой так и не начавшейся войны.

Тася (разливая чай). Тогда все относились к этому очень серьезно… Обстановка была нехорошая. Вам, Виктор, этого, конечно, сейчас уже не понять… А тогда нам было действительно страшно…

Тут появляется Максим.

Виктор (тяжело уставившись на него). А вот и герой нашего времени пришел. Верный продолжатель дела отцов. Надежда и опора. Он наплевал на все тревоги и страхи человечества! Он выше их!

Максим (изображая веселье). Спокойствие, граждане! Постарайтесь держать себя в руках. Все остаются на местах.

Максим садится.

Максим (иронично). Продолжайте, граждане, пусть вас не смущает наше присутствие… Я и сам могу чашечку…

Виктор (издевательски). Неужто соизволите?

Максим (словно не замечая его злости). Отчего же не соизволить? Еще как соизволю.

Виктор (всплескивает руками). Нет, что делается! Просто душа замирает от восторга и благоговения при виде…

Вера Александровна (с довольной улыбкой). Витюша, остановись, а то я сейчас лопну от смеха!

Тася (с завистью). У вас всегда было так весело… Даже без всякого повода…

Виктор (раздражаясь еще больше). Ну, как же без повода! У нас повод ого какой! Всем поводам повод.

Вера Александровна (промокая глаза платком). Что ты имеешь в виду?

Виктор. Ну, как же, мы же ждем прибавления в семействе, ты что, забыла? Это ты войны боялась, а сын твой ничего не боится. Ему ничего не страшно. Он продолжает размножаться как ни в чем не бывало!

Максим (поняв, что шутки кончились, раздраженно). Что ты несешь?

Тася (неожиданно). Веруня, о чем они все время говорят?

Виктор (зло). О том, что у них будет ребенок – у него и его ненормальной жены.

Тася (недоуменно). Так он же развелся?

Виктор (хохочет). Кто тебе сказал? Зачем ему разводиться? Ему так удобнее – вдруг понадобится.

Максим (беспомощно). Да что ты понимаешь!

Максим резко встает и уходит. Всеобщее молчание.

Тася (туповато). Если у Максима будет ребенок, то…

Гланька (устало). Его жена вернется к нему… А бабушка после всего, что было, не сможет с ней жить под одной крышей.

Виктор (шипит). И она, тварь, это знает… Она специально это делает!

Неволин (аккуратно). Погодите, может быть, это все просто розыгрыш… Я жену Максима знаю – она и не на такие штуки способна…

Вера Александровна (совершенно упавшим голосом). Да нет, ничего уже не может быть. Я теперь и там, в Москве, буду лишняя… Лишняя в собственном доме… Только мешаю… У меня отнимают все. Сегодня этот дом… Потом она выживет меня из квартиры, в которой мы жили с Николаем… Жить я с ней не смогу… У меня отнимают все.

Максим (вбегает и яростно орет). Да нет никакого ребенка! Нет! Я наврал. Просто наврал. Понятно? (Тяжело дыша, смотрит на Виктора, очень громко). Представил себе утром, как ты начнешь орать из-за того, что я опоздал, и решил соврать что-нибудь… Чтобы тебя, припадочного, успокоить.

Тася (в ужасе). Максим, ну ты даешь! Совсем уже ничего святого…

Вера Александровна (недоверчиво). Нет, правда? Значит… Ты не врешь сейчас?

Максим (устало). Да правда, правда…

Вера Александровна (выдыхая). Слава богу! Какое счастье!

Гланька (хлопая в ладоши). Ну вот мы уже