Он замолчал в некоторой растерянности. Усталые, но очень добрые глаза изучали лицо Ника. Затем выражение лица викария изменилось.

— Ведь ты знаешь что-то, не так ли, мой мальчик? Что-то беспокоит тебя? Что именно?

— Время, сэр. Вы говорите, что, по вашему мнению, находитесь здесь около четырех лет. Но сегодня… было… 21 июля 1972 года.

Он ожидал, что викарий начнет подвергать сомнению его слова. Это было немыслимо, немыслимо, если только Хедлет говорил правду. А Ник был уверен, что так оно и было.

— Сегодня… 21 июля 1972 года, — медленно повторил викарий. — Нет, я верю тебе, мой мальчик, хотя, возможно, ты ожидал сомнений. Это как раз очень правдоподобно, и это подтверждает все древние свидетельства. Но… 1972 год… тридцать лет… Что произошло там… за эти тридцать лет?

— Какие тридцать лет?.. — Крокер прислушался к их разговору. Он больше был поглощен разглядыванием мотоцикла, чем их беседой, но тут с тревогой взглянул на Хедлета. — Так что по поводу тридцати лет?

— Назови ему свою дату, — сказал викарий, обращаясь к Нику, как будто от этого сообщение произведет более глубокое впечатление.

— Сегодняшняя дата — 21 июля 1972 года, — повторил Ник. Хедлет выслушал это молча, но как воспримут остальные?

— Тысяча девятьсот семьдесят второго года, — тупо повторил пилот. — Но… это невозможно… святой отец, сейчас 1946 год, или мы неправильно вели свой счет, да человек и не может просуществовать тридцать лет, не заметив этого!

На этот раз леди Диана внимательно выслушала их.

— Эдриан, тогда вы были правы. Ведь все, как в этих древних историях, верно? Тридцать лет… — Она смотрела вдаль, туда, где сзади них бежал ручей и меж камней журчала вода. — Восемьдесят пять… но, Эдриан, я не постарела на столько…

— А это тоже часть все тех же старинных преданий, Диана, — сказал он.

— Нет! — запротестовал Крокер. — Этот парень морочит нам голову, возможно, он один из Них. Откуда нам знать… — Он отодвигался от Ника, в его руке вновь появилась рогатка. — Он служит Им, его послали сюда с этими сказками, чтобы сломить нас!

— Ну, вот… что здесь происходит? — Строуд тут же подскочил к ним. — Что ты сказал про Них?

Крокер буквально взорвался, продолжая свои обвинения. В его голосе был нескрываемый гнев, когда он повернулся к уполномоченному.

— Мы привели сюда эту парочку… вот мы и дождались Их! Теперь они будут рассказывать нам, что мы торчим здесь тридцать лет! Это ложь, в которую никто не поверит!

— Ну, ладно. — Тяжелая рука Строуда легла на плечо пилота. — Не следует распускать язык, Барри. Эти не похожи на Герольда, разве не так? А что касается летающих дьяволов, то когда это они пользовались приманкой? Они гудят прямо у тебя над головой, а затем хватают все, что им нужно, без лишних выкрутасов. Ну, хорошо, ты сказал, что теперь там 1972 год… а что с войной?

Громогласный Строуд будто оживил всех. Они встали полукругом и теперь глядели на Ника, некоторые с интересом, а Крокер с явным недоверием.

— Война закончилась в 1945 году. — Ник напрягал свою память, стараясь вспомнить хоть что-нибудь о конфликте, который закончился еще до его рождения, но для горсточки собравшихся здесь все еще являлся живой угрозой.

— Кто победил? — с яростью потребовал ответа Крокер, как будто от этого ответа зависела судьба Ника.

— Победили мы… союзники. Мы захватили Германию с одной стороны, а русские — с другой… они заняли Берлин. Гитлер покончил самоубийством, прежде чем они добрались до него. А мы сбросили атомную бомбу на Хиросиму и Нагасаки… и затем, в том же году, капитулировала Япония.

— Атомную бомбу? — Крокер говорил раздраженно, но с видимым потрясением.

— Да. Стерли с лица земли оба города. — Ник припомнил некоторые сведения об этом, но надеялся, что ему не придется уточнять детали.

— А что же потом, что сейчас?.. — после некоторой паузы спросил викарий, поскольку его компаньоны уставились на Ника, словно тот говорил на иностранном языке.

— Ну, потом все еще были трудности… Война в Корее, а теперь война во Вьетнаме… Мы противостоим коммунистической экспансии. Китай стал коммунистическим, а Россия все еще оккупирует половину Германии… восточную часть. Зато у нас было два полета человека на Луну. — Он пытался рассказать о том, что относилось к прогрессу, а не только о мрачных столкновениях. — И теперь мы планируем запустить станцию в космос. Но… я ведь не смогу рассказать вам обо всем, что случилось за это время. Англия… она перестала быть империей, и уже долгое время у власти там стоят лейбористы…

— Тридцать лет — да, за такой срок случиться могло многое. — Викарий кивнул. — И по-прежнему эти войны…

— Пожалуйста, будьте добры, — последовавшую тишину нарушила Линда. — Если вы оказались здесь прямо из Англии, а мы с берегов Огайо… Значит, вы каким-то образом пересекли океан? Или это целиком одна страна?

Викарий только покачал головой.

— Нет, скорее общее географическое положение этого мира таково, что он находится на одной линии с нашим собственным миром. Кажется, что этот континент и Англия располагаются примерно так, как это было в далеком прошлом, когда человек еще не научился обрабатывать землю. Мы оказались здесь как узники. Только милость Божья может позволить нам выбраться отсюда. Боюсь только, что нет в этом мире корабля, который он мог бы предоставить нам. Рассказ же о нашей судьбе так длинен и сложен, что лучше излагать его по частям, возможно, после того, как мы попробуем той замечательной рыбы, которую приготовила миссис Клэпп. Согласны?

Возможно, это было возвращение к проблемам, хорошо знакомым им, и какое-то время это обсуждалось ими для снятия напряжения. Аппетит подгонял их к столу. А раздача хлеба, привезенного Ником, несомненно, превратила этот обед в настоящий праздник.

Хедлет скатал хлебный шарик.

— Никогда нельзя предположить, как много значат мелочи жизни, — он воспользовался таким стереотипом, чтобы подчеркнуть истинность жизненной правды, — пока вы не лишаетесь их. Хлеб… мы не можем изготовлять его здесь. Хотя миссис Клэпп и экспериментирует с земляными орехами и зернами диких трав, напоминающих овес. И как чудесно вновь отведать настоящий хлеб.

— Вы сказали, что оказались здесь как узники. — Ник хотел узнать, как можно больше обо всем, что могло теперь угрожать им.

— О, да. Это самое главное, о чем вы должны быть предупреждены. — Викарий проглотил кусочек булки. — Это очень необычный и странный мир, и хотя недостатка в попытках изучить его у нас не было, все равно нам не удалось глубоко проникнуть в его секреты. Но мы уверены, что он каким-то образом существует параллельно с нашим собственным миром, хотя, безусловно, отличается от него. Иногда в прошлом, правда, нам неизвестно, как далеко было это прошлое, возникала некая сила, способная проникать в некоторые уголки нашего мира и «похищать» там людей. В том мире, который мы покинули, было множество рассказов о загадочных исчезновениях.