Успехи, конечно, были маленькой толикой того, чего должны были добиться войска опергруппы за двое суток. А были еще и неудачи. Так, в семь часов утра в штабе стало известно: в оперсводке за 2 августа неправильно указано, что Ушаково занято нашими войсками. На самом деле части северной ударной группы вышли на северную, юго-восточную и северо-западную окраины Ушакова. Ясно, что такое известие вызвало бурю гнева у командования. Стали выяснять, в чем причина неточности. Оказалось, что дезинформация произошла по вине штаба 103-й моторизованной дивизии, за что, разумеется, ее командиру подполковнику Соловьеву и начальнику штаба капитану Лаппу в устной форме сделали соответствующее внушение, оказавшееся не последним.

Комфронта Жуков и командарм Ракутин продолжали организовывать войска на осуществление контрудара. Они и вместе, и порознь появлялись на командных пунктах дивизий, полков и непосредственно на передней линии фронта, подсказывали, требовали, убеждали. Одновременно под их руководством велась и штабная работа. Ракутин в полдень подписал приказание № 02, которое в основном повторяло изложенные накануне в записке задачи по улучшению санитарной службы низшего звена. Но двенадцатый пункт его был не по этой теме. В нем говорилось:

«Пункт 4-й приказания по армии от 1.8.41 г. № 01 ОТМЕНЯЮ».

В этом пункте, как помнит читатель, ставилась задача по организации заградительных отрядов. Нельзя сказать, что в результате они не были созданы, так как автор располагает документами более позднего периода, подтверждающими их существование. Однако совершенно не подтверждается их роль в боях за Ельню: красноармейцы не из чувства страха, а по велению гражданской совести вступали в бой и совершали подвиги. «Мы шли вперед, а заградотряды, если они были, смотрели нам в зад, — сказал один из ветеранов, — погибли бы мы — погибли бы и они».

В другом приказе, подписанном Ракутиным в этот день, был такой пункт: «Считать включенными в состав 24-й армии 19-ю сд с 17 июля 1941 года, 120-ю сд — с 25 июля 1941 года и 35-е корпусное управление — с 2 августа 1941 года». Видимо, следствие по делу командира и комиссара 19-й дивизии попросило внести ясность, кому же была подчинена эта дивизия перед своим первым боем. Ведь только благодаря вмешательству командования 28-й армии неприятель был остановлен на ельнинской земле 20–21 июля.

Но это — дело прошлое. Что же впереди? Генерал армии Жуков в проведении контрудара опирался не на пехоту, а артиллерию, авиацию. Неслучайно армейская газета «За честь Родины» 3 августа вышла с обращением ко всем комсомольцам армии, авторами которого, как сказано в предисловии, были комсомольцы-артиллеристы, потомки знаменитых русских пушкарей. Они призвали своих сверстников быть в первых рядах защитников Родины, повысить железную воинскую дисциплину, быть хладнокровными, мужественными, стойкими в бою, метким огнем, штыком, гранатой уничтожать фашистских извергов. «Ни шагу назад, только вперед!» — такой девиз выдвигали молодые артиллеристы Островой, Бушуев, Затолокин, Беликов, Семенихин, Корзун.

Неслучайно и то, что 3 августа в 24-ю армию прибыла вторая батарея PC (понятнее было бы сказать «катюш», но под Ельней еще так не называли новое грозное оружие). Теперь опергруппа по окружению и уничтожению ельнинской группировки противника располагала девятью боевыми установками PC. Обе батареи были сформированы в Москве и под Ельню прибыли своим ходом.

Днем бой по всей ельнинской дуге развернулся с новой силой. Много было грохоту, много было крови и страданий раненых. Войска, как говорится в документах, продолжали выполнять задачу, поставленную генералом армии Жуковым по ликвидации группировки противника в Ельне. А трижды проклятый этот противник был силен, на всем фронте опергруппы продолжал упорно сопротивляться.

На участке северной ударной группы немцы ввели в бой восемь танков, около роты его солдат наступали на наши позиции в районе Ушакова. Когда батальон старшего лейтенанта Безуглова 355-го стрелкового полка полковника Шварева менял позицию, младший лейтенант Н. Щербаков с одним красноармейцем и младшим сержантом Лазаревым вынуждены были занять оборону в открытом поле. Клевер, росший там, помогал прятаться отважным защитникам, но он же маскировал и вражеских автоматчиков. Вблизи оказался еще и подбитый немецкий танк, который вдруг открыл огонь по группе Щербакова. Комбат послал ему на помощь стрелковый взвод и два станковых пулемета.

«И вот на нашу позицию фашисты выпустили пять танков, — писал потом в газете младший лейтенант Щербаков. — Мы залегли в окопах, вкатили туда пулеметы и приготовили бутылки с горючим. Один танк оказался близко около моего окопа. Я швырнул в него бутылку. Взметнулось пламя. Вторая бутылка окончательно вывела из строя фашистскую машину.

У меня осталось в запасе еще две бутылки с горючим, — продолжает Щербаков. — Смотрю, а на мой окоп несется второй танк. Я размахнулся и — в башню. Ствол пулемета мгновенно охватило огнем. Пулемет замолчал. Водитель танка струсил и задумал уходить. Только он повернул танк, а я еще ему бутылочку. Дым. Пламя.

Взрыв. Две машины были уничтожены. Остальные три повернули обратно».

За уничтожение двух неприятельских танков командование части объявило младшему лейтенанту Щербакову благодарность и представило к правительственной награде. Газета «За честь Родины» поставила подвиг Щербакова в пример всей армии.

В составе северной ударной группы в течение дня вел упорный бой батальон капитана Козина за овладение деревней Быково.

Действиями артиллерии оперативной группы за день было подавлено немало объектов противника. 66-й штурмовой полк сначала семью самолетами ИЛ-2, а затем пятью ИЛ-2 под прикрытием истребителей атаковал скопление мотомехчастей противника в Чанцове и Ельне.

И все же Жукову становилось все очевиднее, что коренного перелома боевых действий в пользу наших войск не происходит. И он вспомнил о закончившей переформирование 100-й ордена Ленина стрелковой дивизии, уже прославившейся в боях на территории Белоруссии, о ее командире генерал-майоре Руссиянове, хорошо проявившем себя в жестоких боях под Минском и в окружении.

«Третьего августа 1941 года, — говорится в архивной справке Руссиянова, — в 18 часов я был вызван командующим 24-й армией генерал-майором Ракутиным и через него получил приказ генерала армии тов. Жукова вступить в командование северной ударной группой войск, что я и комиссар дивизии выполнили и с оперативной группой штаба дивизии выехали в район боевых действий: Ушаково, Макаринки, Быково, Семешино, Лаврово» (Сборник боевых документов, выпуск 31, 1957 г. С. 29).

Жуков продолжал мобилизовывать войска. Он издает следующий приказ:

«Командующему 24-й армией генерал-майору Ракутину, командирам 19-й, 103-й, 105-й, 106-й, 120-й дивизий.