твоя собственная жизнь! Не забывай это…

Лёлик думал о словах Ларри и понимал, что существует нечто большее, чем привычные представления о правильном. И то, что раньше он считал своей слабостью, неожиданно представилось в ином ракурсе. Лёлик действительно мог и хотел любить. Именно любить, а не потреблять другого человека. Возможно, минут через двадцать у него бы возникло озарение и он бы понял высший смысл земного существования, но в его размышления о высоком неожиданно влез Понтч.

Понтч: Вот слушаю Ларри и думаю, вся эта байда про меня. На что я тёлок только не разводил, даже гинекологом представлялся.

Джеймс: Правильно! Настоящим пацанам нужен результат. Результат укрепляет уверенность. Будь хоть космонавтом.

Понтч: Круче всего на вопрос, чем ты занимаешься, многозначительно поднять палец вверх и минуты три молчать, а потом соскочить с темы. Типа, какая мол разница. Да, но надо так конкретно молчать, чтоб создалось впечатление, что, мол, разница таки есть.

Джеймс: Классные тёлки на такую фигню не ведутся.

Понтч: Конечно не ведутся, когда их так уже раз пять развели. Конкурентов ходит, как собак. Хоть отстреливай!

Джеймс: Я тут одной наплёл всякую муть про крутую работу, перспективы и прочее, она мне конкретно дала, а потом сразу захотела замуж. Мол, давай с моей мамой поговорим и это на третий день знакомства! Я теперь всегда нейтрально представляюсь, типа, студент юридического. И всё, ничего лишнего.

Понтч: Это издержки производства. Нам настоящим пацанам часто приходится огородами уходить.

Джеймс: Да я ей сдуру свой телефон дал. В общем, чуть не пропал.

Понтч: Ладно прибедняться, чуть не пропал. Пришел наш «золотой мальчик» знакомиться с мамой подружки. Грязный с чумазым лицом и в телогрейке. Типа на работе задержали, а в кармане вантуз, разводной ключ и дохлая мышь.

Джеймс: Смекалка, она и Африке смекалка. Единственно, дохлую мышь долго искал. Без мыши, впечатление не то.

Понтч: Без мыши, не то! Откровенно говоря, ты и без мыши произвел неизгладимое впечатление. Мамаша чуть дара речи не лишилась, когда увидела тебя в этом лихом имидже.

Джеймс: Нормальный имидж! Можно подумать, если пацан по подвалам лазит и трубы чинит, то он бесперспективный. А мышь я ей случайно в суп уронил.

Понтч: Да, главное — произвести впечатление! Иногда мыши во взаимоотношениях с тёлками играют первостепенное значение. Мыши поважнее цветов будут! Особенно дохлые…

Джеймс: В моём случае — это сильно поубавило популярности. Зато о замужестве больше не слышал ни одного слова, да и вообще, она мне не звонит.

Понтч: Вот так, если ты в телогрейке, то нет любви.

Джеймс: Какая может быть у них любовь? Сколько раз я ранил свою нежную душу.

Понтч: Да, точно! Нету больше декабристок…

Джеймс: Может и хорошо, что нету, те вообще, даже в Сибири пацанов доставали. Поприезжали… Жуть!

Понтч: Можно ещё поэтом представляться.

Джеймс: Вряд ли… Поэт — это тонко организованный лох.

Понтч: Зато настрочил пару строчек про весну и керогаз и в дамках.

Джеймс: Ну, на стихи не все тёлки ведутся, особенно, если ты не поэт-песенник.

Понтч: Зато можно нести всякий бред с умным видом и не платить за тёлку в баре.

Джеймс: Почему тёлки не ценят того, что мы им можем с удовольствием предложить?

Понтч: Думаю, тёлки уверенны, что они жутко привлекательны и неотразимы в плане секса. Поэтому, пока они не получат что-то взамен, они нам не дают.

Джеймс: Но ведь мы им всё равно всякую лапшу на уши вешаем.

Понтч: А может, они так проверяют лох ты или нет.

Джеймс: Точно, найдут какого-нибудь лоха и проверяют его на лошизм и не дают! А сами по крышам гуляют, котов считают и смотрят на звезды с настоящими пацанами.

Понтч: По крышам совсем недорого тёлок водить, а пиво и звезды просто сносят у них голову. Лёлик вон тоже специалист по крышам. Я это называю на «Карлсона» развести.

Джеймс: Крыши — это слишком мощное место, они потом, влюбляются и замуж хотят. Особенно, если им каких-нибудь ромашек на клумбе нарвать.

Понтч: Я лето за то и люблю, что на крышах хорошо. На крышах можно нести всякий бред и не думать о последствиях. Как говорится, декорации делают свое «чёрное» дело. А про ромашки лучше молчи, а то у Лёлика плохие воспоминания с ними связанны…

Лёлик: Они же тоже мучаются, когда влюбятся.

Джеймс: Слушай, «Му-му»… Кто хотел из-за Олеси утопиться? А вот из тёлок, только Каренина под поезд бросилась от любви, да и то в книжке! В книжке, которую один лох для других лохов написал, типа для самоуспокоения. На самом деле Каренина под поезд не бросалась, а заплатила денег этому хмырю писателю, чтобы тот такую ересь про неё нацарапал. А нормальный пацан, прочитав это, потом угрызениями совести всю жизнь мучился.

Понтч: Да, жалко того пацана, долго он наверное на измене сидел.

Джеймс: Раньше любили такие дикие истории. Всё это из-за дворянства — голубая мать их кровь, одни холопы только, как люди трахались.

Понтч: Всё равно, если хочешь нравится тёлке, создавай тот образ, который ей нравится и о котором она мечтает. Сейчас их на просто так не разведёшь, они сами тебя разведут. Ох и хитрющие бабищи пошли!

Джеймс: Точно, разведут и женят на себе!

Лёлик давно привык к бестолковой и ироничной болтовне Джеймса и Понтча, и уже не находил её откровенно пустой или тупой. За кажущимся цинизмом и скабрезными шутками прятались смысл и определённая логика. Впрочем, Лёлик ждал настоящей любви. Ему хотелось в ней раствориться. Но, где она? Сколько надо перецеловать лягушек, чтобы найти свою принцессу? Он тут же представил вереницу зеленых морд. Может Алиса всего лишь, одна из них? Хочу всё поменять… Нет! Надо измениться самому. Для начала, хотя бы внешне.

Лёлик: Хочу другой имидж. Подстричься и сбрить бороду!

Джеймс: А что, твоя патлатая рожа тебя больше не устраивает? Ты же говорил, что борода в тренде!

Понтч: Нет, ты только подумай, он хочет стать нам конкурентом!

Джеймс: Растёт пацан. Кто бы мог подумать, что Лёлик так изменится. Как тут откажешь. Поехали стричься! А ты Понтч, ответственный за ужин!

Понтч: Я, за ужин? Есть! Так точно!

Елена мчалась по Кутузовскому проспекту. Её переполняли яркие эмоции. Она бесконечно счастлива. Настолько, что хотелось закрыть глаза и отпустить руль, сделав своё счастье вечным. Однако женщины слишком здравомыслящи, чтобы действовать таким образом. Об этом они могут думать, но исполнить никогда! Поэтому она просто