Люций обрушил на Праала град ударов, заставляя отступить, и, хотя его противник успешно защищался, каждый удар оказывался все ближе к цели.

Отблеск страха в глазах Праала наполнил душу Люция жестоким ликованием. Музыкальное копье испустило последний протяжный вопль и разлетелось на осколки под ударом энергетического клинка.

Мастер меча ударил с разворота, обхватив рукоять обеими руками, и вонзил оружие в золотую грудь Праала, пронзив доспехи, и грудную клетку, и внутренние органы.

Поверженный, но еще живой Праал упал на колени, бессильно шевельнул губами, и из его рта хлынула кровь. Люций резко повернул меч, наслаждаясь хрустом ломаемых ребер.

Затем он поставил ногу на тело поверженного врага, освободил меч и торжествующе замер над убитым мятежником.

Вокруг Дети Императора добивали оставшихся стражников дворца, но после смерти Праала песня в крови Люция затихла, и он потерял интерес к битве. Мечник повернулся к трону, ощущая странную тоску о покинувшей его тело музыке.

Он стоял за спинкой трона и не мог видеть сидящего на нем. Но панель управления перед троном, похожая на чудовищно сложный часовой механизм, продолжала работать.

Люций обогнул трон и взглянул в остекленевшие глаза сервитора.

Его голова держалась на тонком остове из металлической арматуры, а корпус поблескивал латунными деталями. Из грудной клетки выдавались острые вибрирующие зубцы, при помощи которых сервитор читал ноты в расставленных вокруг трона книгах. Его руки, сложнейшие двадцатипалые манипуляторы из металла и проводов, мелькали над панелью управления.

Без Праала музыка стала звучать фальшиво, отрывистые аккорды просто гремели невпопад. Эти звуки не шли ни в какое сравнение с чудесными мелодиями, которые подпитывали Люция энергией во время боя с Праалом.

Внезапно ощутив приступ неудержимой ярости, мастер меча взмахнул клинком и превратил контрольную панель в сноп ярких искр и груду обломков. Музыкальный аккорд перешел в протяжный предсмертный стон, потрясший каменные лепестки дворца, а потом растворился в воздухе, словно забытый сон.

Космическая музыка оборвалась, и для Истваана умолкли голоса богов.

Локен отчаянно отбивался от толпы стражников, пытавшихся пронзить его своими сверкающими алебардами, но тут чудовищный грохот сотряс башню, несколько смутив противника и ослабив его натиск. Позади Торгаддон организовал линию огня, и залп из болтеров ударил по черному мавзолею смерти. Дева Битвы, словно подстреленная птица, упала со статуи Отца Истваана. Ее последний отчаянный крик пронзил пространство, а тело, скатившись с крыши склепа, тяжело ударилось о резные камни цоколя.

– С ней покончено! – раздался в воксе голос Торгаддона, несколько удивленного легкостью победы над Девой Битвы.

– Кого мы потеряли? – спросил Локен.

Ряды вражеских солдат заметно поредели после гибели Девы Битвы, но Локен подозревал, что дело не только в смерти певицы. Что-то изменилось в общей обстановке на Истваане, хотя он еще и не понимал, что именно.

– Большую часть отделения Шаггарта, – ответил Торгаддон, – и множество других воинов. Мы не узнаем точно, пока не выберемся отсюда, но есть кое-что еще…

– Что такое? – спросил Локен.

– Лахост доложил, что пропала связь с орбитой. Нет никаких сигналов, словно «Дух мщения» бесследно исчез.

– Это невозможно, – сказал Локен, оглядываясь в поисках знакомой фигуры Лахоста.

Он отыскал сержанта на краю погребальной ямы и торопливо направился к нему. Торгаддон и Випус последовали за ним.

– Возможно или нет, но именно так он мне и сказал, – добавил Торгаддон.

– А как насчет связи с остальными штурмгруппами? – спросил Локен, присаживаясь на корточки рядом с Лахостом. – Как насчет дворца?

– Тут нам повезло больше, – отвечал Лахост. – Я смог докричаться до капитана Эрлена из Легиона Пожирателей Миров. Похоже, что они еще находятся снаружи. Там происходит ужасная бойня, погибли тысячи горожан.

– Великая Терра! – воскликнул Локен, представив себе, что значит «бойня» в понимании Пожирателя Миров, и реки крови, текущие по улицам Хорала – А они могут связаться с кем-нибудь на орбите?

– Капитан, для этого у них слишком заняты руки, – ответил Лахост. – Даже если они и могут связаться с «Завоевателем», вряд ли будут передавать что-то для нас. Я узнал от капитана Эрлена только то, что они убивают врагов голыми руками.

– А что во дворце?

– Ничего. Я не сумел связаться с капитаном Люцием из Детей Императора. С первого же момента, когда они вошли во дворец, со связью стало твориться что-то невообразимое. Иногда удавалось услышать какую-то музыку, но ничего больше.

– Тогда продолжай вызывать Гвардию Смерти. С ними «Диес ире», так что попробуем воспользоваться передатчиком титана для связи с орбитой.

– Я пытаюсь, сэр, но все это не слишком обнадеживает.

– А мы-то думали, что на этом все закончится, – проворчал Локен. – Однако Хорал не собирается сдаваться после гибели своих правителей. Может, Пожиратели Миров правы и нам придется уничтожить всех жителей до последнего? Сюда пора спускать вторую волну десанта, а если не удастся связаться с Воителем, эта кампания может чересчур затянуться.

– Я попытаюсь наладить связь, – сказал Лахост.

– В первую очередь надо связаться с остальными частями штурмгруппы, – приказал Локен. – Мы оказались отрезанными. Надо пробиваться к дворцу на соединение с Пожирателями Миров или Детьми Императора. Оставаясь здесь, мы не дождемся ничего хорошего. Только предоставим истваанцам шанс нас окружить.

– Здесь еще полно вражеских солдат, – заметил Торгаддон.

– Значит, будем пробиваться с боем. Мы не сможем овладеть городом, если будем сидеть и ждать новой атаки.

– Согласен. В западной стене я видел ворота. Оттуда легче всего добраться до города, но и это будет тяжелая работа.

– Отлично, – одобрил Локен.

– Это ловушка, – сказала Мерсади. – Ловушка, и больше ничего.

– Возможно, ты права, – согласился Зиндерманн.

– Конечно, я права! – воскликнула Мерсади. – Малогарст уже пытался убить Эуфратию. Его наемник чуть и вас не убил, помните?

– Очень хорошо помню, – кивнул Зиндерманн. – Но подумай, какая представляется возможность! Там будут тысячи людей, и они ничего не сделают на таком многолюдном собрании. А может, нас и вовсе не заметят.

Мерсади раздраженно отвернулась от Зиндерманна, проклиная упрямство старого итератора. Разве не он несколько часов назад рассказывал сотням людей о вероломстве Воителя? А теперь хочет оказаться вместе с ним в одном помещении?

Их разбудил один из корабельных рабочих, который молча вложил в дрожащую руку Зиндерманна свернутый листок бумаги. Обменявшись тревожными взглядами с Мерсади, итератор прочел послание. Это был декрет Воителя, предписывающий всем летописцам собраться в главном аудиенц-зале «Духа мщения» для того, чтобы разделить с руководством триумф на Истваане III. Еще в нем говорилось о возникших, к большому огорчению Воителя, разногласиях между Астартес и летописцами. Столь великодушным жестом Воитель намеревался развеять все страхи, которые возникли в результате этого непреднамеренного отчуждения.