— Я не знала, что болиголов опасен, — пробормотала я.

— Ну, так знай. Правда, его никто и в рот не возьмет, уж больно он противно пахнет.

Мария наклонилась, чтобы получше рассмотреть высокое растение с волосистым стеблем, но вскоре выпрямилась и покачала головой:

— Здесь не растет ничего подозрительного.

— А что ты ожидала найти?

— Ну, например, белладонну. Ее часто выращивают на огородах, потому что она может применяться как снотворное и предотвращать выкидыши. И еще от нее расширяются зрачки и глаза кажутся больше и красивее. Некоторые женщины капают сок ягод белладонны прямо себе в глаза.

— Если это растение ядовито, то почему они не умирают?

— Потому что оно наносит наибольший вред, когда его едят, хотя абсолютно все его части содержат смертельный яд.

Тут внимание Марии переключилось на рощу примерно в двух полетах стрелы[91]от того места, где мы находились.

— Некоторые ядовитые растения можно найти прямо в лесу или в поле, — объяснила она. — Белена повсеместно растет здесь по обочинам дорог, а цикута любит канавы со стоячей водой.

Еще битый час мы осматривали рощу. Я узнала гораздо больше о ядовитых растениях, чем мне бы хотелось знать, но и здесь мы их не нашли. Темнело, когда мы решили вернуться в покои принцессы.

— Ее высочество все еще мучают спазмы, но ей не стало хуже, — сказала нам Мэри Фицгерберт. — Ей дали настойку огуречной травы по совету аптекаря мистера Перестона.

Мария одобрительно кивнула. Она сделала шаг в сторону, чтобы Мэри не могла нас услышать, и прошептала мне:

— Огуречную траву еще называют бурачником, она хорошо очищает кровь от отравы. И такую настойку проще приготовить, чем, например, добыть сердце оленя.

— Господи помилуй, а зачем может понадобиться сердце оленя?

— Его кусочки помещают в шелковый мешочек, вешают больному на шею, и они вытягивают яды из тела.

— Наверное, надо спросить на кухне…

Мария только презрительно фыркнула:

— В некоторые средства я не верю. Такие ученые люди, как мой отец, отвергают их. По-моему, целебные свойства сердца оленя, мягко говоря, сильно преувеличены. Недавно я услышала, как советуют насыпать мышьяк в ладанку и носить на шее под одеждой, и тогда якобы не заболеешь чумой. Какая глупость! Скорее, мышьяк убьет такого человека, если просыплется из ладанки и попадет на кожу.

— Мышьяк? — повторила я незнакомое слово. — Это еще одно растение?

— Нет, это минерал. Его можно добавлять в мази, но в очень небольших количествах, потому что он ядовит, — Мария нахмурилась. — А больше я о нем ничего не знаю.

— Наверное, стоит узнать побольше.

Я отправилась на поиски Томаса Перестона и нашла его неподалеку от покоев принцессы. Туда ему путь был закрыт, и он коротал время в ожидании возможного вызова у подножия широкой лестницы, ведущей в комнаты, отведенные для членов королевской семьи.

— Расскажите мне все, что знаете о мышьяке, — потребовала я.

Аптекарь с подозрением уставился на меня:

— С чего бы вам, мисс Томасина, интересоваться такими вещами?

Я заколебалась, а затем бросила выразительный взгляд в сторону дверей, ведущих в спальню принцессы.

— Понимаю, — пробормотал мистер Перестой, — но вы ошибаетесь, считая, что дело в мышьяке.

— Все равно расскажите мне, — настаивала я. — Мне виднее, как распорядиться этими сведениями.

Аптекарь снял с себя очки с крохотными стеклышками, подул на каждое из них и тщательно протер носовым платком. Только после того как он водрузил очки обратно на нос, он снизошел до моей просьбы:

— Наверное, не будет большой беды, если я поделюсь с вами своими знаниями. И возможно, когда-нибудь вам они понадобятся, хотя я надеюсь, что такой день никогда не наступит.

— Что ж, вижу, мы с вами понимаем друг друга, — подбодрила его я.

Если даже сейчас принцессу и не отравили, угроза того, что кто-нибудь может прибегнуть к смертельному зелью, оставалась весьма вероятной.

Мистер Перестой откашлялся и продолжал:

— Мышьяк опасен, если его принять внутрь. И жертва этого не почувствует, потому что, когда его разводят, у него нет ни вкуса, ни запаха. Вот почему так уж повелось, что иметь запас мышьяка и обращаться с ним могут лишь те, кто умеет готовить лекарства — аптекари и врачи.

— А как он выглядит в естественном состоянии?

— Это серый кристаллический порошок. Бывает еще сульфид мышьяка. Он желтого цвета и так и называется: желтый мышьяк. Есть и красный мышьяк — реальгар. Это вещество, которое добавляют в краску и в пороховые смеси для фейерверков. Если реальгар нагреть, из него выделится белый мышьяк. Его кристаллы напоминают сахар.

— И все эти формы мышьяка ядовиты?

Аптекарь кивнул:

— Да, мисс. Очень ядовиты.

— А каково их действие?

— Резкие боли в животе, — увидев, как я вздрогнула, мистер Перестон поспешил разуверить меня: — Я не наблюдал симптомов отравления мышьяком у… ни у кого из пациентов, которых мне пришлось осматривать в последнее время.

Он принялся перечислять признаки отравления мышьяком: липкая кожа, тошнота, першение в горле, рвота, кровавый понос. Конвульсии, обморок и смерть.

Когда аптекарь закончил, у меня у самой закружилась голова и тошнота подступила к горлу.

— А как лечить?

— Смерть наступает так быстро, мисс Лодж, что почти не остается времени на лечение.

— Но если время все же есть? — настаивала я. — Или если жертва получила совсем маленькую дозу?

Я почувствовала, что почти исчерпала терпение моего собеседника своими расспросами. Или он уже пожалел, что был так откровенен со мной. Глаза аптекаря забегали, и он принялся оборачиваться, словно боялся, что нас могут подслушать.

— Я слышал, что те, кому удалось извергнуть яд, а потом выпить много молока, могут выжить, даже если они получили большую дозу, — выпалил он, — но сам я никогда не видел никого, кто вылечился бы подобным образом.

Тут мистер Перестон откланялся и быстро ушел, явно не желая больше вести столь опасные беседы.

Врачи, пользовавшие принцессу, в том числе особо приглашенный для консультаций знаменитый лекарь, заглянули в свои ученые книги, составили гороскопы и изучили мочу принцессы. Они пришли к выводу, что ее высочество страдает от бешенства матки, которое, в свою очередь, вызывает припадки. Они довели до сведения графини Солсбери свой вердикт и еще добавили, что принцессе от увеличения этого деликатного внутреннего органа может стать трудно дышать.