Когда Оливия вышла из кухни, Адриана, которая всю неделю неважно себя чувствовала и почти не выходила из спальни, встретила ее в парадном холле.

— Пойдем выпьем по рюмочке в библиотеке, Оливия, — предложила она. — Мне определенно нужно подкрепить силы.

— Конечно, — согласилась Оливия, хоть и устала после трудного дня: сейчас ей меньше всего хотелось принимать алкоголь.

Сейбла временно подрядили работать на тракторе, и Адриане пришлось самой разливать спиртное.

— Джин? — спросила она Оливию.

— Да, пожалуй. — Девушка плюхнулась в кресло.

— Ну, как ты управляешься с девочками? И что они вообще собой представляют? — озабоченно спросила Адриана, протягивая Оливии рюмку и усаживаясь напротив.

— Кажется, все хорошо, хотя сейчас трудно сказать, что будет дальше. Девушки совсем неопытные, но со временем научатся, — сказала Оливия. — И потом на безрыбье...

— Да, — кивнула Адриана. — К тому же, какие бы трудности мы здесь ни переживали, нашим мальчикам достанется куда больше. Потерпи, Оливия, все скоро кончится. — Она вздохнула. — Хорошо хоть у вас с Гарри есть возможность изредка видеться. Так повезло далеко не всем.

— Да, — механически ответила Оливия.

Адриана пристально посмотрела на невестку.

— Cherie, я не хотела бы вмешиваться в ваши отношения, но скажи мне, пожалуйста, у вас с Гарри все в порядке?

— Да, — кивнула Оливия, удивляясь, как у Адрианы развита интуиция. — Мы наслаждаемся отпущенным нам временем.

Старшая хозяйка поместья внимательно взглянула в лицо девушки.

— Да, возможно, это от того, что вы с ним действительно редко бываете вместе. Но когда я вижу вас вдвоем, мне кажется, между вами есть... какое-то отчуждение.

— Вы правы, Адриана. — Оливия подхватила нить рассуждений свекрови. — За последние недели мы с ним виделись от силы несколько часов.

— Возможно, если бы Гарри дали отпуск, вы бы с ним съездили куда-нибудь отдохнуть. Ведь у вас не было медового месяца.

Перспектива уехать с Гарри и провести с ним наедине несколько недель вызвала у Оливии почти физическое отвращение.

— Адриана, мы оба понимаем, что сейчас главное — победить в войне. У нас с Гарри впереди целая жизнь.

— Это весьма благородно с твоей стороны, Оливия... — Адриана обхватила себя руками. — Будем надеяться, что ты права.

* * *

В апреле Германия вторглась в Данию и Норвегию. Одновременно началась британская кампания. Однако, несмотря на страшные военные события и напряжение, с каким соотечественники ждали немецкого нападения на британские берега, Оливия обнаружила, что ей нравится новая жизнь. «Земледельческая армия» завалила ее делами, и она неплохо поднаторела в решении организационных проблем, связанных с размещением девушек, которые прибывали в графство, и распределением сельхозработ.

Девушки, работавшие в Уортон-Парке, в основном были веселыми и дружелюбными. Доставляя им сандвичи во время ленча, Оливия часто садилась вместе с ними в полях и с удовольствием слушала их беспечную болтовню. Когда Оливия не заботилась о девушках, не возилась со сломанным трактором и не загоняла в свинарню убежавшего поросенка, она проводила время в доме, с Адрианой. Танцевальный зал стал местом сбора сотен вязаных шлемов, шарфов и носков, которые вязали женщины Норфолка для своих воюющих мужчин. Как ни странно, в Уортон-Парке стало оживленнее, чем до войны: повсюду сновали девушки, а в танцевальном зале женщины упаковывали вязаные вещи в посылочные коробки.

Оливия начала понимать, насколько слаба Адриана. При малейшем признаке проблемы она жаловалась на головную боль и уходила к себе в спальню, иногда на несколько дней. Оливия с ужасом думала, что бы стало с Уортон-Парком, если бы ее здесь не было. Домашняя прислуга все чаще обращалась за указаниями именно к ней.

Если зимой Великобритания фактически не участвовала в боевых действиях (этот период был назван «Странной войной»), то с приходом весны ситуация на фронтах резко изменилась: немцы вторглись во Францию и продолжили оккупацию Европы, захватив Нидерланды и двинувшись на запад через Бельгию.

Гарри со своим батальоном переместился в местную школу-интернат в Холте. Теперь, когда фашисты подобрались к Ла-Маншу и возникла реальная угроза вторжения, охранные части вдоль норфолкского побережья были приведены в полную боевую готовность.

В конце мая началась битва при Дюнкерке. Оливия все вечера проводила в коттеджах, где жили девушки из «Земледельческой армии». Она сидела, склонившись над радиоприемником, и слушала новости. У двух девушек, Бридж и Мэри, молодые люди принимали участие в этом сражении. Два дня спустя диктор объявил, что Данкирк эвакуирован, а британские войска отступают. В поместье больше не было слышно ни шуток, ни веселой болтовни. Все затаив дыхание ждали, чем закончится это сражение.

Когда их новый премьер-министр Уинстон Черчилль в своем ежевечернем обращении к нации сообщил, что на побережье и в гаванях Дюнкерка было спасено триста тридцать восемь тысяч солдат и офицеров союзнических войск, девушки кричали «ура» и плакали от радости, хоть и понимали, что это ужасное поражение.

— Только бы Чарли оказался в их числе! — плакала Мэри на плече у Оливии. — Я бы отдала все на свете, лишь бы он был цел и невредим!

Чтобы поднять дух девушек, Оливия решила устроить пирушку. Ей удалось раздобыть два кувшина сидра, и они сели праздновать. Элси в отсутствие Билла сдружилась с Мэри. Она ездила вместе с девушками в Кромер и была для них там неофициальным гидом.

Оливия увидела, что Элси тихо сидит в углу, и подошла к ней.

— Почему ты такая мрачная, Элси? У тебя все в порядке?

— Если честно, нет, мисс Оливия. Я сидела здесь, слушала радиосообщение и думала о том, что придет черед моего Билла и вашего Гарри. Не представляю, как буду жить без него, если он погибнет! — Элси утерла слезу.

— Постарайся не волноваться, Элси. — Оливия крепко обняла девушку, чувствуя себя слегка виноватой от того, что мысль потерять собственного мужа не вызвала в ней сильного душевного отклика. — Гарри говорит, что Билл чуть ли не лучший солдат в его батальоне, а одна маленькая птичка напела мне, что скоро его произведут в сержанты. Только, — Оливия приложила палец к губам, — никому не говори о том, что я тебе сказала.

Элси просияла:

— Ух ты! Это правда, мисс Оливия? Если он станет сержантом, это будет самый счастливый день в моей жизни! — радостно объявила она.

В середине июня, когда в Уортон-Парке был самый разгар цветения, и поместье щедро одаривало всех своей красотой, Оливия проснулась утром и услышала по радио, что Франция капитулировала. Гитлер вступил в Париж и теперь осматривал свои последние трофеи.

«Интересно, — думала Оливия, — сколько пройдет времени, прежде чем начнется «битва за Британию», как выразился в сегодняшнем утреннем радиовыступлении мистер Черчилль?»