– Не знаю, право… Возможно, просто женское любопытство.

– Предав своего господина, – глухо ответил воевода, – я лишу себя чести. Никто больше не предложит мне работу. Никто не поверит в преданность предавшего. Мне останется только уйти в вольные воины…

– Ой, мама дорогая, ещё один любитель высоких слов?! – всплеснула руками Агата Саломейская. – Давай без дешёвой патетики. Ты хочешь стать грязным разбойником, как наш дружок Сарам с его разношёрстной шайкой?

– У меня нет выбора.

– Выбор всегда есть, милый. – Ведьма остановила воеводу, положив руки ему на плечи и чарующе заглядывая в глаза. – Не лучше ли поступить на службу к новой госпоже? К той, что будет ценить тебя, уважать твою силу, отдаст под твою руку все близлежащие земли… Подумай, воин.

– Нет, – выстраданно ответил воевода. – Кто угодно, но только не ты!

Рассмеялась ведьма удовлетворённо, но безрадостно. Типа чёрт меня побери, второй мужик за день с крючка срывается, может, пора парфюм сменить или декольте углубить? Оттолкнула воеводу с дороги, руки на груди скрестила, а медальон на её шее зелёным пульсировать начал, вот-вот сорвётся да как шарахнет заклинанием! Хоть в кого, лишь бы нервы успокоить…

А к воеводе очень вовремя чернобородый Карашир подбежал с докладом.

– Великий султан прибыл, мой господин! Он ждёт нас на берегу речки, в пяти минутах ходьбы отсюда.

– Пора. Ускорьте шаг!

Вновь взмахнули плетьми басурмане. Волей-неволей пошли вперёд пленные девушки, навстречу своей страшной судьбе…

И действительно, может, не через пять, но уж через десять минут точно вывела их тропинка из перелеска к маленькой речушке, которую и курица в летнее время перейдёт вброд и не утонет. С одной стороны российский пограничный столб стоит, полосатый, с двуглавым орлом. С другой – столб глиняный, на минарет похожий, с полумесяцем наверху. Чем не граница? Всё, что надо, отмечено: кому надо, тот поймёт, где чья территория.

На том берегу огромная свита султана Халила столпилась – бунчуки, знамёна, лес копий, воины, челядь, прислуга, танцовщицы, сам повелитель на богато наряженном слоне, и вообще. На нашем берегу десяток басурманских воинов да пленницы, кавказский юноша и воевода с ведьмой. Вот и встретились, праздник, праздник! Отметим?

– Владыка мира машет нам рукой, мой господин, – прошептал Карашир на ухо воеводе.

– Помаши ему в ответ.

– Разве мы не пойдём к нему навстречу?

– Он придёт сюда сам.

– Вы уверены?

– Ты задаёшь много вопросов, – сквозь зубы процедил воевода.

– Простите, мой господин, – извинился ничего не понимающий разведчик и отвалил, не дожидаясь худшего.

А султан, кстати, и не торопился речку переходить. Не то чтоб боялся ступить на русскую землю, просто смысла не видел никакого, привык, что ему всё на блюдечке подают. Да и у слона, по совести говоря, ноги в речной грязи пачкать тоже ни малейшего желания нет. Искупаться бы – другое дело! Да тут ему воды – даже до щиколотки не дойдёт. Смысл лезть?

Вот стоят два отряда, друг на дружку смотрят, и в рядах обоих здоровое непонимание ситуации растёт. Кого ждём, блин?!

Ведьма подошла к воеводе, встала за его плечом и тихо потребовала:

– Пусть он перейдёт сюда. Один!

– Я уже думал об этом, – беспомощно огрызнулся воевода.

– Так делай уже что-нибудь!

– Я не могу приказывать самому султану!

– Он должен быть здесь! Один! – зарычала ведьма, легко, как пушинку, встряхивая за шиворот здоровенного воина. – Сейчас же! Или ты у меня серьёзно пожалеешь…

Кое-как вырвался побледневший воевода да и закричал во всё горло:

– Великий государь, владыка мира и вселенных, твои новые жёны тут!

Махнул он рукой Караширу, и тут же прямо на берегу всех пленниц аккуратным рядком выставили. Одна другой краше. Ну, Юсуф не в счёт, но он всё равно цепью к Ксении прикручен, так что стоит последним, куда от него денешься…

– Ты выберешь самых красивых, а прочих мы казним здесь же!

Обернулся султан, ухо оттопырил. Вроде слышал всё, но не понял ничего.

– Э, Бирминдулла, что он там гаварит, а?

– Что казнит не понравившихся тебе девушек, – пробормотал русский офицер. – Жаль далеко до него. Кандалами бы башку проломил…

– Зачем девушек казнить? Что за глупость такая?! А вдруг мне все панравятся!

– Просто так, потому что зверь…

– Слушай, точно зверь, да! – искренне возмутился султан. – Нехарашо поступает. Зачем казним, кого казним? Мне сверху хорошо видно, они там все симпатичные. Мне уже очень нравятся. Эй, ты! Воевода?!

– Да, о повелитель! – прокричали в ответ с того берега.

– Сейчас сам иду-у! Никого пака не трогай! – проорал султан Халил. – Э-э… Слушай, Бирминдулла?

– Да?

– Мы твой столб для повешения не забыли? Не забыли столб?! Нет?

Сразу шестеро басурманских стражников тут же приволокли длинный, гладко ошкуренный столб, показывая, что нет, не забыли, как можно…

– А-а, харашо. Бирминдулла, не волнуйся, мы ничего не забыли. Сейчас всех девушек пасматрю, а патом тибя повешу. Падаждёшь немножка, да?

– Ты пятерых обещал отпустить, – напомнил разведчик.

– Кто абещал, я?! – от всего сердца изумился восточный тиран. – Пятерых? Каму абещал, тибе?!

– Понятно…

– Что тибе панятно?

– Что с тобой всё ясно, – презрительно отвернулся «Бирминдулла».

– Э-э, ты так со мной не разгаваривай! – обиделся султан. – Ты мне не веришь, эта очень горько, очень! Прямо неприятно, честное слово… Но давай по-честному? Давай людей спросим, да! Визирь?

– Я ничего не слышал, о владыка, – послушно пропел визирь, ибо был умным человеком.

– Стражники?

– Мы ничего не слышали, о повелитель! – дружно грянула стража.

– Савсем ничего? И вы ничего не слышали? Давай у слона спросим…

– Пошёл ты… – отмахнулся бывший восхвалитель, и толстый султан удовлетворённо пнул погонщика слона.

– Э-э, вот видишь, никто ничего не слышал. Значит, я прав. Прав, да?! Абмануть меня хотел, пиридатель? Хи-хи…

А поскучневший слон поёжился, но, получив острым крюком по голове, всё-таки пошёл через маленькую речку на незнакомую и запретную русскую территорию…

За султаном тут же двое телохранителей побежали с золочёной лестницей. Султан дождался, пока слон опустится на колени, и только тогда по сгибающейся лесенке кое-как на землю сполз. Чалму поправил, пузо погладил, «новых жён» смотреть пошёл.

Воевода и все басурмане на одно колено пали, головы покорно опустили, ждут решения своего грозного владыки. Понимают, что, если одобрит наворованное придирчивый султанский взор, все жить останутся да ещё и награду огребут. А если нет… то что огребут, и подумать страшно…