– Вроде да, – ответил дежурный, – ключ на месте.

– Давай сюда.

При слове «допросная» мужчина встрепенулся, в глазах мелькнул испуг, на лице появилась натужная улыбка.

– Это камера пыток у вас?

Настя молча стояла в сторонке и рассматривала владельца чемодана. Освещение в этой части коридора было не особенно ярким, лицо в деталях видно плохо, но в целом он производил впечатление вполне обеспеченного финансово человека. Примерно таким она его и представляла, когда изучала размеры находящейся в чемодане одежды и обуви. Рост около 170 сантиметров, телосложение нормальное, не худой и не толстый, возраст тоже соответствовал ее предварительным прикидкам.

Она понимала, почему Егоров не хочет вести его в свой кабинет. Там же чемодан стоит. А по правилам нужно, чтобы заявитель сперва описал украденное подробно и только потом предъявлять вещь. Конечно, майор не очень похож на полицейского, который старается всегда соблюдать эти самые правила, но сейчас ситуация особая: его допустили к работе по серьезному преступлению, у него появился шанс реабилитировать себя в глазах коллег и начальства, и ни одного прокола быть не должно. Пусть даже прокол этот будет по совсем другому делу, но, как говорится, если тебя хотят загнобить – любое лыко будет в строку.

Вопрос владельца чемодана остался без ответа, Егоров взял у дежурного ключ и сделал Насте знак следовать за ним. Все втроем вошли в допросную – небольшую комнату с двумя стоящими впритык друг к другу столами и несколькими стульями. Виктор указал заявителю на один из стульев. Вообще-то никаких таких «допросных» оперативникам не полагалось, настоящие допросные есть только в следственных изоляторах, но ведь сотрудники уголовного розыска не сидят в кабинетах по одному, поэтому всегда стараются выделить отдельное помещение, в котором можно поговорить без помех с глазу на глаз. Называется такое помещение у всех по-разному, у кого на сколько фантазии хватит.

– Посидите пока с нашим сотрудником, я сейчас вернусь, и мы займемся вашим вопросом.

Мужчина послушно сел и принялся затравленно озираться. Настя стояла, прислонившись к стене, и поглядывала на него. Здесь света было достаточно, чтобы рассмотреть обворованного пассажира в деталях.

Егоров вернулся действительно быстро, в одной руке у него была папка, в другой – ключ с биркой, который он почему-то сунул Насте.

– На, держи.

Она взглянула на бирку. Обычная пластиковая бирка с вставленной внутрь бумажкой, на которой указан номер кабинета. Понятно. Егоров перетащил чемодан в другую комнату на тот случай, если придется перемещаться в кабинет, где сидит Егоров, а время предъявления чемодана еще не наступит.

– Итак, приступим, – произнес Виктор с деловым видом, усаживаясь за стол. – Давайте ваш паспорт и расскажите, что у вас случилось.

Мужчина расстегнул молнию на небольшой сумке, висящей на ремне через плечо, достал паспорт и протянул Егорову. Виктор бегло просмотрел все страницы, что-то записал на листке и отдал паспорт Насте.

Фамилия, имя, отчество: Загребельный Андрей Александрович. Год рождения – 1973. Место рождения – город Краснокаменск. Отметка о заключении брака в 1999 году, отметка о расторжении брака в 2001 году. «Недолго мучилась старушка», – усмехнулась про себя Настя. Регистрация в Твери.

Она внимательно просмотрела все страницы паспорта до конца. Что-то кольнуло внутри, но что – она не поняла. Просмотрела страницы снова. Нет, все вроде нормально. Наверное, померещилось.

Так вот ты какой, господин Загребельный! Сумка «Ларри Соррено» из коллекции текущего года, Настя видела ее на картинке на сайте фирмы. Ремень на джинсах тоже знакомый на вид. И обложка паспорта точно такого же дизайна, как и сумка. Наверняка и джинсы, и сорочка, и небрежно накинутый на плечи джемпер, и ботинки – тоже от Соррено.

Потерпевший между тем закончил довольно короткий рассказ о том, как его обокрали на вокзале и как он спешил на поезд, и теперь Егоров слушал, как Андрей Александрович перечислял содержимое чемодана, и сверялся с описью, которую принес из своего сейфа. Судя по удовлетворенному виду, все, что называл мужчина, полностью совпадало с перечнем, составленным при осмотре чемодана. Да, Настя была права, когда заочно пыталась составить портрет этого человека: он хорошо знал каждую свою вещь, помнил ее и дорожил ею.

Знал, помнил, дорожил… Она вдруг поняла, что зацепило ее внимание в паспорте Загребельного. Но прежде, чем это озвучивать, нужно еще подумать, прикинуть… В конце концов, никто ей слова не давал, Витя для отвода глаз назвал ее сотрудником, но на самом-то деле она никто.

Настя переместилась поближе, но так, чтобы Загребельный ее не видел, и теперь уже рассматривала его не стесняясь, в упор. И с каждой секундой сомнений становилось все больше. Что-то не так. Но все надо проверять, нельзя вот так, с бухты-барахты, не верить человеку, заявляющему о том, что его обокрали.

Она взяла свою сумку, вытащила телефон, быстро показала его Егорову из-за спины Загребельного и вышла в коридор. Отошла на несколько шагов от двери и написала майору сообщение: «Я ему не верю. Нужно посмотреть чемодан». Через пару минут пришел ответ: «Ключ у тебя. Запрись изнутри. Шевелись».

Комната, ключ от которой лежал у Насти в кармане ветровки, оказалась таким же служебным кабинетом, как и все остальные, с двумя столами. Один был девственно чист и, судя по всему, не принадлежал никому. Второй тоже чисто прибран, но с полным набором канцтоваров. Видимо, работающий за ним сотрудник находится в отпуске. Многострадальный чемодан одиноко стоял возле подоконника.

Настя порадовалась, что взяла с собой компьютер. Конечно, она всю нужную информацию нашла бы и с помощью планшета, но ведь в гостинице она изучала фирму Ларри Соррено именно с ноутбука и благоразумно сделала несколько закладок, которые сейчас очень пригодятся и позволят сэкономить массу времени. А скорость в данной ситуации имеет очень большое значение: нужно успеть вынести аргументированное суждение, пока Егоров терзает Загребельного чисто формальными вопросами, которые можно было бы и не задавать. Егоров его подержит, сколько сможет, но, в конце концов, человек, зарабатывающий столько денег, никак не может оказаться полным придурком, и рано или поздно он почует, что оперативник просто тянет время. Главное – подключиться к интернету. Но есть надежда, что пароль окажется пришпилен кнопками к стене на самом видном месте. По крайней мере, в кабинете у Егорова, насколько она помнила по первому визиту, было именно так.

Так и оказалось. Через три минуты Настя Каменская убедилась в том, что первое ее впечатление было правильным: сумка Загребельного, обложка для паспорта и ремень принадлежали к последней коллекции и продавались на территории России только с февраля-марта текущего, 2014 года. И этот факт никак не сходился с тем представлением, которое она составила для себя несколько дней назад.

Она еще раз проверила, не забыла ли запереть изнутри дверь, и взялась за чемодан. Да, в нем все примерно так, как она помнила. Вот пустой бумажник, который так будоражил ее воображение, заставляя придумывать всевозможные объяснения. Бумажник, приобретенный примерно в 1994-1995 году. Не исключено, что какое-нибудь из придуманных ею объяснений окажется верным. Но не исключено и совсем другое.